Достичь смерти

  Девушка устало вздохнула, грудь приподнялась. Она больше не казалась той соблазнительницей, минуту назад сводящей с ума. Сарпию тоже было нелегко. Он многое отдал бы, чтобы провести с ней ночь, да не одну, но... Но не мог задерживаться надолго, особенно ради такого, не мог иметь отношений, как бы ему ни хотелось, не мог завести семью или обрести новых друзей...

  "Однако это не значит, что можно предаваться случайным связям с кем попало, не выяснив, кто это! - сам себя одернул Сарпий. - Ну-ка, Переписчик, соберись! Что-то ты совсем раскис под солнцем. На

ша-эну

уже не спихнуть... Наверное, ты все-таки устал. Об Интаоли не думай - слишком много охотников за твоей головой в последнее время... Не успеешь кончить, а уже будешь валяться со вспоротым горлом".

  - Вот, видишь? - нахмурившись, Интаоль подняла правую руку. Браслет из морскодонника засверкал изумрудно-лиловым цветом. - Отец заполучил этот браслет у одного из купцов, на деле оказавшегося вором. Проходимец обманул своего товарища и стащил украшение перед тем, как сойти с корабля. А отец-то и не знал. Браслет же предназначался королевской дочке. Вот Дорбалад и решил, что тот вор - человек отца, и все это было подстроено. Король разгневался и изгнал его. Ну куда я от него?.. Не останусь же я в Данзилтоне! Меня бы затравили... А того воришку никогда больше не видели.

  - Почему же он не вернул браслет?

  - Король отказался принять украшение после того, как тот был надет на простолюдинку. Сказал, что это оскорбит его дочь... Наверное, та ситуация была предлогом, чтобы устранить отца, потому что его торговая деятельность шла хорошо и пользовалась огромным спросом. Никто не был ему конкурентом, популярные ранее лавки потихоньку мертвели. А в итоге за все расплатились мы... Доволен?

  Сарпий осматривал Интаоль, стараясь не обращать внимания на постоянные колебания глади, легкие, почти незаметные, но ужасно назойливые.

  "Такая худышка... И с такими щеками! - недоумевал Переписчик, приглядываясь к лицу. - Смотрится странно, но вполне мило. Необычно. Напоминает того грызуна, который жил у Селины".

  - Чего молчишь? Доволен? - с нескрываемой обидой, спросила девушка.

  Он кивнул.

  - Тогда пошли?

  Не дожидаясь ответа, Интаоль взяла Сарпия за руку и повела прочь с площади.

4

  Сарпий радовался как ребенок. Он привел себя в порядок: помылся, отчистил любимый золотой плащ и не менее любимую серебряную Струнку от засохших пятен крови, позволил Интаоли перевязать руку и отоспался после долгого перехода через Огневеющую. Проснулся он вечером в отличном настроении.

  "Пожалуй, ради этого можно и пренебречь несколькими часами. Давно на душе не было такой легкости".

  Правда, плечо саднило, зато гудящую боль в затылке как рукой сняло. Переписчик достал металлическую пластину.

Я поспал. О, Небеса! Никогда не думал, что буду радоваться этому. Спать, есть, пить, отдыхать - это то, о чем я начал забывать. Нельзя.

  Интересно, а эти мои записи тоже делают ша-эну сильнее?..

  Болит плечо. Впервые я получил раны, которые не зажили. Оттого и трачу время на то, чтобы собраться с силами. Наконец-то я понял закономерность: ша-эна лечит меня. Но не всегда. Сегодня меня ранили после того, как я избавился от власти сущности. Позволь я овладеть собой снова, тело мое было бы как новенькое. А так... Хотя я же использовал шампуры... Или это уже мои проснувшиеся способности? Не знаю. Не понимаю. Неужели придется ждать следующей вспышки, прежде чем рана на плеве затянется? Уж лучше пускай оно болит...

  Интаоль к нему так и не пожаловала. Забавно, но Сарпий не смог бы ответить, чего он ждал больше: чтобы она пришла или же нет. После сна на все смотришь по-другому.

  Чтобы не отвлекаться на малейший шорох, перед сном Сарпий деформировал

воздушную гладь

. Он уменьшил ее диаметр до сорока дюймов и часть контура протянул к двери, чтобы чувствовать, когда в нее постучат или откроют. Именно так Переписчик и

услышал

стук - три удара отозвались легкими пульсирующими толчками. Сарпий отворил дверь. На пороге стоял невысокий бородатый слуга с загорелым лицом и непослушными вихрами на голове. Он представился Форагом. Мужчина держался уверенно и совсем не по статусу. Либо его недавно взяли на службу, либо хозяин дома имел о слугах другое представление.