Доставить живым или мертвым

-- Каменная кладка на уровне почти человеческого роста... Для троих, максимум, четырех человек. Ленточный крупнокалиберный пулемет, у стены, как дрова, сложены гранатометы...Обыкновенные наши "мухи"...Я видел двоих боевиков неопределенного возраста -- длиннобородые, в таком же, как мы, камуфляже. Но что примечательно: разговаривая, не таятся...словно у себя дома... Собственно, я их и вычислил по разговору... и дыму. Эту вонь я почувствовал метров за тридцать, наверняка курят какую-то травку.

-- Возможно, такой же блокпост находится и на противоположной стороне ущелья, -- предположил Шторм, -- и, как симметричный вариант, по два -- в северной его части. Но нам надо решать, что делать с этим постом? Брать сейчас или...

-- Я думаю, надо подождать до утра, -- голос у президента звучал хоть и приглушенно, но отчетливо. -- Ликвидация одного поста нам ничего не даст, я не вижу дальнейшего развития...А днем можно лучше рассмотреть позиции...

-- Согласен, хотя есть одно "но", -- сказал Шторм-старший и, обращаясь к Гулбе: -- Айвар, дай задание Виктору или Махмуту, чтобы выяснили время, когда сменяется пост.

-- Я уже распорядился, -- с готовностью ответил Гулбе.-- Изербеков с Виктором сейчас там, -- латыш вытянул в сторону руку, указывая направление.

-- Есть одно "но", -- продолжал прерванную мысль Шторм, -- и оно заключается в том, что время играет не в нашу пользу. Я боюсь, что уже завтра может прилететь афганская птаха и у нас не останется времени, чтобы подготовить силки...

Наступила пауза, в которой по-прежнему господствовало хоровое пение цикад.

-- Если, конечно, она прилетит. Но в любом случае, мы должны здесь установить буи, -- сказал Путин. -- Но прежде необходимо на сто процентов убедиться, что это как раз то место, ради которого мы сюда пришли.

-- А мы сейчас в этом убедимся...

Шторм поднялся и отошел к Воропаеву, который вместе с Калинкой и Бардиным находился в дозоре со стороны подлеска.

-- Олег, мы сейчас с первым лицом немного отлучимся, а вы тут смотрите в оба, -- Шторм развернулся и ушел в темноту.

Замысел Шторма был прост: выйти к северной границе ущелья и попытаться разузнать обстановку.

Они пошли втроем: Шторм, Путин и Щербаков.

"Время бежит, а мы еще ничего не сделали," -- одолевали мысли президента. Его телохранителя снова начала мучить зубная боль, и ему еще нестерпимее хотелось курить.

Ночь близилась к рассвету и звезды, как и все перед своим концом, засияли еще ярче и красочнее. Шедший впереди Шторм вдруг остановился: левая нога, ощутив что-то лишнее, замерла и все внутри него тоже замерло. Он догадывался, что это было: присев на корточки, и прикрыв ладонью фонарик, посветил. Поперек подъема ноги струилась стальная проволока, уходящая концами в завалы камней.

-- Отойдите, -- тихо сказал Шторм, и Путин с Щербаковым осторожно отступили назад.

Щербаков всей тяжестью надавил на плечи своего шефа и заставил того лечь на землю. Острые камни терзали ляжки и кисти рук, грудь спасал бронежилет. Президент попытался спихнуть с себя телохранителя, однако тот еще теснее прижал его к земле.

Казалось, время затаилось и Щербаков начал про себя вести счет. Так он делал всегда, когда смертельная опасность оказывалась от него на расстоянии вытянутой руки и страх помимо воли одолевал все его существо. Он досчитал до двадцати и понял, что взрыва не будет.

Президент был недоволен, но отчитывать своего охранника не стал. Лишь сказал: "Я когда-нибудь загнусь, но не от пули террориста, а от твоих медвежьих объятий..."

Подошедший Шторм смятым голосом объяснил, что они наткнулись на "элементарную растяжку", которую он не стал разминировать. Между прочим, подчеркнул полковник, боевики в ловушке использовали две противопехотные мины МОН, каждая по два килограмма взрывчатки.

Через несколько метров они вновь едва не угодили в западню. Это была не очень тщательно замаскированная яма и выдали ее еловые, уже подсохшие ветки, накиданные поверху. Они даже в ночи выделялись на белесых камнях. Когда Шторм, отодвинув в сторону ветки и поднял несколько небольших камней, пальцы нащупали хлипкие деревянные поперечины. Под ними чернел провал. В свете карманного фонарика они увидели неглубокую, сантиметров на восемьдесят, выемку, в которой хищно поблескивала туго натянутая стальная струна, соединенная с фугасным снарядом. Рядом с ним -- две канистры...

-- Осколочно-фугасная чушка, -- с придыханием откомментировал Щербаков. -- Калибр 230...

-- Вся эта пакость называется огневой фугас, -- Шторм осторожными движениями снова заложил яму камнями и на верх положил ветки. -- Значит, что-то у них тут есть такое, чего нам знать не положено...Вот что, вы пока тут покукуйте, а я, чтобы не рисковать всем, пробегусь вдоль кромки, пошукаю, -- и Шторм легко, пружинисто подхватился с земли, и вскоре его кривоногую, собранную фигуру поглотила темнота.

-- Чертовски хочется курить, -- сказал Щербаков, покусывая веточку, которую он оторвал от ели.