Доспехи бога

Внизу, как положено, росчерк покойного профессора, оттиск личной печатки Хомяка и дата… семилетней давности.

В первый момент ничего не понимаю. Затем перечитываю текст, задерживаясь на каждой строке.

Ага, вот оно!

И даже заботливо подчеркнуто:

«…нарушение технологий сборки и/или использование некондиционных материалов в процессе изготовления…»

Кладу листок с отчетом на широкую ручку дивана и чувствую волну жара, медленно поднимающегося к сердцу.

Нарушения технологий быть не могло. Это ясно. Значит, проект «Айвенго» с самого начала лепили из первого попавшегося дерьма, тратя копейки, и поздно спрашивать, на чьих счетах осели бюджетные средства. Значит, меня водили за нос, как новорожденного теленка. Мало того. Семь лет назад спутник слежения дал сигнал о поломке объекта, но информация не пошла дальше господина генерального администратора. Хомяк не счел нужным ставить меня в известность, и все эти семь лет на баланс отдела аккуратно поступали деньги, уходя в никуда. Мне же доставались только липовые отчеты – письменные, которые, оказывается, годны только на подтирку, и аудиовизуальные, не годные вообще ни на что…

Жар схлынул, сменившись морозным ознобом.

Стоимость объекта – один миллиард восемьсот миллионов с мелочью. Новыми. Плюс семь лет работы вхолостую – по тридцать восемь с небольшим миллионов в квартал новыми же. Итого, даже округляя вниз, два миллиарда восемьсот тридцать шесть миллионов. Треть годового бюджета Конфедерации.

С учетом смягчающих обстоятельств – четвертак на латониевых копях Антарктиды.

Плюс огласка.

Я представил себе лица дочерей и понял: выход есть.

– Господин генерал-лейтенант, – глотка была шершава, как пемза, слова продирались наружу с ощутимой болью. – Прошу…

– Ма-алчать! – Голос шефа хлестнул от окна – наотмашь, пощечиной. – Застрелиться решил, юнкер? Может, еще и с признанием, курсистка гребаная? Не выйдет! – Маэстро чуть смягчил рык. – Думать надо, а не истерики закатывать. Я, кстати, уже подумал…

Последняя фраза прозвучала без всякого пафоса, скорее, пожалуй, буднично, именно это обыденное спокойствие привела меня в чувство; именно таким тоном говорил мой взводный в развалинах Кашады, за три минуты до начала прорыва.

– Выпей, юнкер, – короткий кивок в сторону стола. – Можешь из фужера, не помешает. А поговорим позже, когда народ подтянется. Кстати, вот и народ. Взгляни!

…Что и говорить, зрелище было уникально красивым.

Два аэроджипа, спаркой вынырнув из легких перистых облаков, прочертили над лесом щегольской вираж, зависли над посадочной площадкой, помедлили и синхронно приземлились обочь генеральского летуна.

Ни дать ни взять почетный караул.

Или конвой.

Слева – обтекаемый матово-зеленый «Клен», модель из последних, очень и очень не дешевая, хотя, разумеется, классом куда ниже представительского «UFO».

На фюзеляже – тройка бубен.

Смуглянка…

Справа – хищно вытянутый, акулоподобный «Дутар», сверхскоростник выпуска пятилетней давности, кошмар туриста и мечта гонщика.

Вокруг кабины обвился кольцами желтый дракон.

Ромео…

Вся группа «Тэта» в сборе, не считая погибших при исполнении и Кузнечика. Но мертвые мертвы, а моему первому заму по должности не положено присутствовать на коллегии Департамента.

– Прибыли. Пойду встречать, – сказал Маэстро, и голос его вновь сделался не по-хорошему весел. – Ты уже в курсе, так что иди пока наверх, отдохни. Потом посидим все вместе. Помозгуем. Глядишь, и споемся. Ведь не впервой, а?

Он искоса поглядел на меня.

Я кивнул.

– Не впервой. Споемся.

Экка вторая, свидетельствующая о том, что нет в мире ничего прочнее памяти детских лет