Досадийский эксперимент

Взгляд Джедрик упал на единственное окно, выходящее на струящуюся по глубокому ущелью улицу. В окне она увидела собственное отражение: чрезмерно узкое лицо, тонкий нос, большой рот и огромные глаза. Ее волосы, если бы она позволила им расти, были бы похожи на бархатистый черный шлем, но Джедрик стриглась очень коротко: она не объект сексуального интереса и должна полагаться исключительно на свой ум. Так ее воспитали. Досади рано преподала ей уроки жестокости. Джедрик отличалась высоким ростом еще будучи подростком, ее тело всегда было довольно длинным, поэтому она выглядела высокой, даже когда сидела. Она свысока смотрела на говачинов и мужчин-людей. Это был еще один дар и еще один урок от любящих родителей и их предков. Избежать этого досадийского урока было невозможно.

Все, что ты любишь и ценишь, будет использовано против тебя.

Она наклонилась вперед, чтобы отражение исчезло, и стала смотреть на улицу. Да, так лучше. Ее сограждане-досадийцы перестали быть живыми и трепещущими. Они превратились в безликие, пляшущие, словно на экране монитора, фигурки.

Движение было редким, отметила про себя Джедрик. По улице проезжали бронированные автомобили. Пешеходов почти не было. По окну выстрелили всего-то один раз. Она продолжала нелепо надеяться, что стрелку удалось ускользнуть. Но скорее всего патруль поймал этого дурака. Окраина постоянно испытывала кварталы Чу на прочность, невзирая на удручающе однообразный результат. Это было проявлением отчаяния. Стрелки редко дожидались спокойных часов, когда даже некоторые из самых влиятельных и могущественных отваживались выходить на улицу.

Симптомы, все это симптомы.

Вылазки Окраины были лишь одним из многих досадийских симптомов – она научилась читать их за время своего восхождения к вершине пирамиды власти, которое привело ее в этот кабинет. Это была не просто мысль, скорее привычное ощущение, к которому она не раз возвращалась в моменты размышлений.

У нас запутанные отношения с нашим прошлым, и религия не может объяснить их. Мы необъяснимо примитивны, наши жизни сплетены из знакомого и чужого, из расчетливости и безумия.

Это делало некоторые безумства особенно привлекательными и величественными.

Я сделала безумный выбор?

Нет!

Все данные находятся у нее в голове – факты, от которых невозможно отвернуться. Досади была космической сборной солянкой: немного этого и немного того…

В результате получилась груда несовместимых вещей.

ДемоПол, с помощью которого Досади манипулировала своим контролируемым компьютерами обществом, не вписывался в этот особый мир – мир, использующий энергию спутника, находящегося на геосинхронной орбите. От ДемоПола за милю несло первобытным невежеством, как от пережитка общества, погрязшего в абсолютном легализме – закон для всего и все для закона. Догму о том, что немногие вдохновленные Богом избрали каньон реки Чу и построили город, изолированный от ядовитой атмосферы планеты, и о том, что все это произошло всего каких-то двадцать поколений назад, было пока невозможно переварить. Да и энергетический спутник, что висит под барьером Стены Бога, – результат долгой и утонченной эволюции, в ходе которой должно было быть отброшено такое уродливое явление, как ДемоПол.

Досади – космическая свалка, собранная с особой целью, которую угадали предки Джедрик.

Мы, жители планеты, не развивались.

Здесь отсутствовала гармония и среди людей, и среди говачинов. Досадийцы пользовались одновременно и компьютерной памятью, и бумажными носителями для одних и тех же нужд. Также на планете было обнаружено невероятное количество веществ, вызывающих наркотическую зависимость. Потребление этих веществ входило в непримиримое противоречие с религией и ее требованиями «бесхитростной веры», так что общество находилось в состоянии перманентной войны. Мистики умирали за свои «новые видения», а ревнители «бесхитростной веры» контролировали потоки наркотиков, чтобы забирать в свои руки все больше и больше власти. Единственной реальной верой на Досади была вера в то, что выжить можно только благодаря силе, а сила рождается из обладания вещами, за счет которых выживают другие. Досадийское общество успешно боролось с бактериями и вирусами и превосходно разбиралось в механизмах работы мозга – а на Окраине и в подвалах кварталов целители джабуа продолжали лечить больных курением «магических» трав.

Они не могли – пока не могли – уничтожить Кейлу Джедрик, потому что она увидела то, что увидела: город Чу и окружающая его Окраина были наполнены несовместимыми явлениями. Везде все было одинаково: общество, так естественно пользующееся какими-то одними предметами, не способно было преобразиться в общество, что так же естественно пользуется другими.

Так естественно…