Дорогой скорби: крушение Ордена (СИ)

Ранее блестящая нагрудная пластина измята и превращена в кусок металлолома, обрызганный алым и маранный чёрным. Поножи и наручи такого же удручённого вида, а тёмно-синяя мантия, которой гордились все маги Ордена, похожа на тряпку, повешенную на человека. Капюшона нет, а посему Азариэль созерцает изведённое лицо с правильными чертами и глубокими карими глазами, окружённое длинным чёрным волосом.

— И где же ты был, Айк’Аран? — разлился едкостью Рихард. — Где твой ленивый зад носило вчера ночью, пока нас резали как свиней? Может, ты ответишь, поскуда ты вшивая!? Ты понимаешь, что из-за тебя мы практически проиграли!

— Я был на задании от Регента. Нам нужно было нанести упреждающий удар вражеской чародейской группе в городке под Гринхартом.

— У Гринхата? — взволновался Азариэль. — Там?

— Да, но сейчас там ничего нет. Враг собирался там устроить опорный лагерь и вошёл в городок. Никто кроме меня не выжил.

— Проклятые твари, — плюнул в костёр Рихард. — Азариэль, мы тут затеяли дело, ты не хочешь к нам присоединиться? Если откажешься, то предашь память друзей.

— Что за дело?

— Орден… его больше нет, и вместо него будут «Гончие». Мы хотим начать охоту за теми предателями, которые спаслись и Люций среди них. Так как, ты готов пролить отступнической вражеской крови?

— Тише-тише, не губи яростью душу, — предупредил Айк’Аран.

— Своей местью и жаждой проклятой крови я спасу свою душу от божественно позора.

— Ты не сможешь спасти душу или память Ордена, если будешь жить только одной местью. Пойми, рано или поздно она съест тебя или того хуже. Ты привлечёшь своими сильными эмоциями к себе нежелательное внимание со стороны внешних миров. Ты не паладин, и даже не рыцарь, чтобы умело сдерживать свои порывы. Ты не сможешь долго противостать им, если они захотят тебя сломить.

— И что ты предлагаешь, чародей? Не начинать охоту? — вспылил Рихард, сплюнув в сторону, — может ты забыл тех, кто канул в забвение? А возможно ты не помнишь, как мы вчера погибали под стенами собственного дома, от которого ничего не осталось?

— Совсем нет! Я лишь говорю о том, что необходимо осторожнее относиться тебе к этой охоте. И если ты её вершишь сугубо из мести, а не из-за того, чтобы весь Тамриэль пребывал в безопасности, то тебе лучше оставить эту погоню.

— Что?! Что бы я, Рихард, стражник Цитадели завершал погоню за теми, кто предал меня и разорил мой дом? Да я лучше сдохну в вихре этой самой погони, нежели позволю предать собственные идеалы.

— Ты только послушай себя. Ни Ордена, ни Цитадели уже не существует. Ты гонишься за призраками во тьме. Ты можешь стать жертвой не только собственных амбиций, но и тех существ, которые придут за ней. Остановись, Рихард, не дай жажде мести затуманить твой рассудок. Ты не знаешь, как всё это может кончиться. Я прошу тебя, будь благоразумен.

— Слушай сюда, колдун, — уже на пике еле сдерживаемого гнева говорил воин. — Я не поддался скверне Люция не тогда и не предамся впредь. У меня нет повода, чтобы бояться тёмной стороны. Я тот свет, который её рассеет. Я не отступлюсь от охоты, несмотря на то, что тебе может показаться или почудиться в глубинах твоей безумной фантазии. Никогда.

— Ты в шаге от безумия, — запротестовал негодованием и сердитым удивлением чародей. — Если ты сейчас не остановишься, то всё для тебя кончится более чем плохо. Ты сам себя толкаешь в руки тех сил, с которыми борешься. Обуздай собственный гнев, Рихард, прошу тебя, иначе ты станешь ничем не лучше тех еретиков, которых мы убивали под цитаделью.

Только Рихард собирался продолжить, как всех приврал ор Йорика:

— Заткнулись все!

Пока Йорик собирался с мыслями, Азариэль позволил себе на мгновение задуматься. Ему предлагают путь возмездия, путь кровавой мести, о которой он так грезил. Это шанс поквитаться с Люцием и воздать ему за руины дома и кровь друзей. Меч, дух и душа взывают к долгому пути возмездия, где в конце оного сам повелитель раздора.

«Но» — убеждает себя Азариэль. Со всей тяжестью на сердце Азариэль смотрит на то, кем он может стать. «Второй Рихард, потерянный в жажде мести». С него достаточно крови и сражений, да и друзей не вернёшь никак, а вот потеряться в безумии преследования можно. Это конец и Азариэль чувствует… понимает это. Смысл жизни он потерял, но вот обретать его в сумасбродной погоне не желает… юноша не хочет, чтобы путь мести стал его жизнью.

— Конец нашей прошлой жизни сказался на всех, Азариэль, — глубоко заговорил Йорик, взирая на всех взором глубоких небесно-голубых зениц. — Ордена теперь нет и потерян наш смысл существования, а посему кто-то пытается его найти в мести. Пускай, боги их рассудят. Что касается меня. Я ухожу.

После сказанного Йорик встал и пошёл прочь от них. Паладин, глава сияющего воинства Ордена, без тяжести и слёз попрощался с прошлым, что удивило Азариэля. Юношу пугает неизвестность и неопределённость, но мысли спутываются, когда прозвучало его имя:

— Азариэль, — нервозно обратился Рихард. — Почти память друзей пиром крови предателей. Они отступники и должны умереть.