Дорогой интриг

— Я всегда говорю только то, в чем уверен, — подмигнул барон. — Кстати, мы еще можем утереть нос сплетникам, если ваш Аферист закончил свою клоунаду, и к нему вернулась совесть. Ты готов? — обратился Фьер к жеребцу, тот фыркнул, после тряхнул головой, кажется, соглашаясь, и его милость закончил: — Предлагаю вернуться в седла и нарушить всяческие правила. Дикари мы, в конце концов, или томные завсегдатаи салонов?

— Дикари, — широко улыбнулась я и вернулась в седло. После склонилась к шее своего жеребца и попросила: — Уж не подведи меня, дружочек.

Мы обменялись с бароном взглядами и пустили скакунов быстрой рысью. Уверившись, что Аметист больше не жульничает, я отправила его в галоп, а вместе со мной мчался мой новый друг. Может и не друг, но человек, к которому моя симпатия возросла до небес. Это не были скачки, мы не соревновались, решив оставить подобное развлечение на времена, когда нам и вправду никто не станет мешать. Просто наслаждались быстрым бегом своих жеребцов, короткой минутой свободы и молодостью, когда позволено некоторое безумство.

Короля мы нагнали еще задолго до поворота к Жемчужному озеру. Разъехаться не было никакой возможности, но и потеснить Его Величество было недопустимым, и потому мы пустили коней по траве, так обогнав их с графиней. Однако бросить на короля даже короткий взгляд я не могла, потому что путь мне перегораживал невысокий, но широкий пень.

Несмотря на всю мою любовь к верховой езде, отношения с преодолением препятствий у меня складывалось менее удачно, чем с разнообразными аллюрами. Тихо выругавшись, я приготовилась отправить Аметиста в полет…

— Ослабьте поводья! Не мешайте ему! — вдруг выкрикнул барон Гард, и я послушалась больше машинально, чем осознанно.

Мой скакун оторвался от земли, перемахнул через пень и помчался дальше. Стук моего сердца слился с топотом копыт. Облизав вдруг пересохшие губы, я попыталась понять, жива я или уже слетела с коня, свернула шею и теперь мчусь вместе с Хэллом на его быстроногом жеребце. Однако вскрик за спиной:

— Браво! — помог увериться, что я всё еще на земле.

Правда, кому принадлежало восклицание, я пока так и не поняла. Хаос в голове только начал успокаиваться, и я, наконец, испытала запоздалый восторг. Мой конь был восхитителен! Уже ближе к воротам мы замедлили бег скакунов, а вскоре и вовсе перешли на рысь.

— Боги, это потрясающе! — воскликнула я и расхохоталась.

— Хэлл и вправду с вами, ваша милость, — усмехнулся Гард. — В какой-то момент мне показалось, что прыжок может закончиться для вас и вашего коня трагически. Вам стоит поработать с барьерами, и лучшего помощника, чем ваш Аметист вам не найти. Прекрасный жеребец. Беру все свои нелицеприятные слова обратно. Прости меня, дружок.

— Пфр, — ответил Аметист, кажется, даже насмешливо.

— И если примете мою помощь, то я готов тренировать вас, ваша милость, — это было уже обращено ко мне, и я не стала кокетничать:

— Это было большой любезностью с вашей стороны, барон, — ответила я. — Матушка старалась убрать из нашего обучения с сестрицей всё, что может быть опасным.

— Наши уроки доставят мне удовольствие, — улыбнулся Гард и добавил: — Не подумайте дурного, просто мне тоже нравится ваше общество. — На том мы и сошлись.

— Вы не знаете, кто кричал браво? — спросила я, когда мы уже неспешным шагом подъезжали к конюшням.

— Вряд ли такое позволили себе грум или телохранители, — усмехнулся Фьер. — А так как голос был мужской, то смею предположить, что это восторженное восклицание принадлежало Его Величеству. Если, конечно, графиня Хальт не стала подражать ему еще и в звуке голоса.

Мы рассмеялись, и натянули поводья. Прогулка была окончена, а уж что она нам принесет, оставалось только гадать. Ну, или просто дождаться будущего, которое непременно всё покажет. Я остановилась на втором варианте.

Глава 11

День выдался ненастным. Дождь лил с самого утра, и к вечеру ничего не изменилось. Дорожки в парке превратились в реки, и цветы пригнули свои головки под натиском упругих струй. И глядя на печальное серое небо, хотелось вздохнуть с ним в унисон. На душе царила меланхолия. Хотелось остаться в уютном кресле и следить за игрой огня в камине, разведенного Тальмой. Небольшое пламя уютно скрашивало унылый день, и на душе становилось чуть мечтательней и легче.

Да и повод помечтать имелся. Приближался бал-маскарад в честь дня восхваления Хвитлиса – бога, покровительствующего белому дню и яркому свету. На придворных балах мне бывать еще не доводилось, этот должен был стать первым. В Камерате вообще балы были, если и не редкостью, то всегда имели поводом какое-либо празднество. Иностранцы называли наше королевство средоточием скуки, однако это была ложь. Развлечений хватало, а наши балы, хоть и не были столь частыми, как у соседей, зато поражали своей пышностью и размахом.