Дорогой интриг

— Быть может, его светлость герцог Ришем? — государь неопределенно хмыкнул, но было заметно, что он опешил от ответа, и я продолжила: — Ах нет, от его светлости тоже был букет. Стало быть, и вправду никого не осталось, кроме… — Стрельнув в Его Величество взглядом, я смущенно потупилась и договорила: — Я не нашла самого заветного букета. И пусть я произвела впечатление на придворных, но не на моего господина, и это опечалило.

Улыбка тронула губы государя, и он, чуть склонившись в мою сторону, произнес:

— Не терплю быть в толпе, ваша милость. И если я когда-нибудь преподнесу вам дар, то уже никого не будет. Только я, Шанриз. — Мы встретились взглядами, и дыхание вдруг перехватило. Закусив губу, я отвела взор, и слова, сказанные после, вынудили меня вновь скинуть взгляд на короля: — Но это не означает, что ваш господин не был впечатлен вами. — И он опять сменил тему беседы: — Не кажется ли вам, что мы так можем вышагивать до самого утра? Вы хотели в галоп? Тогда не станем отказывать себе в удовольствии. Вперед! — И наши скакуны сорвались на стремительный бег.

Пожалуй, на этом и закончились все занимательные события этой прогулки, не считая еще пары моментов. К озеру мы домчали в прежнем построении, но на берегу Братца всё вернулось на свои места. Его Величество, спешившись, направился к своей фаворитке, и она с улыбкой соскользнула к нему в руки. Мне помог спустить на землю барон, он же и составлял мне компанию в прогулке по берегу. Я время от времени бросала взгляды на короля и графиню, и, по-моему, он ни разу больше не повернул головы в мою сторону. Они с Серпиной негромко ворковали, а мое настроение портилось всё больше и больше.

Сегодня я получила отличный урок: не стоит давать мужчине слишком много уверенности в том, что он имеет для тебя ценность. Получив подтверждение, что соперников у него нет, государь вновь стал далеким и недосягаемым, а графиня Хальт засияла, будто бриллиант в свете заходящего солнца, да так ярко, что меня едва не стошнило собственным ядом. Уж и не знаю, насколько бы сумела сдержать свое разочарование, если бы не мой наперсник.

Фьер Гард, должно быть, заметив, как я хмурюсь, сумел завладеть моим вниманием. И если поначалу я смеялась вежливым искусственным смехом, то постепенно расслабилась и позволила увлечь себя болтовней и забавными случаями из жизни его милости. Уж и не помню, в какой момент совершенно перестала замечать пару неподалеку. А после того, как Фьер сорвал цветок и утвердил его в моих волосах, а затем провозгласил:

— Как же вы хороши, Шанриз, — и вовсе почувствовала себя отомщенной.

Во-первых, его милость намеренно обратился ко мне по имени, чего не допускается между посторонним мужчиной и девицей, за исключением короля, разумеется. Мы все его дети, потому государь мог пренебрегать этим правилом. Во-вторых, я не одернула Гарда в праведном негодовании, так показав, что не настолько уж он мне посторонний. А в-третьих, его искреннее восхищение вернуло нам королевское внимание и пристальный испытующий взгляд. С этого момента сияла я, а графиню явно мучил похожий приступ тошноты, правда, справлялась она с этим более успешно. Все-таки опыт – великое дело, мне его пока, несмотря на привычку притворяться дома, не хватало.

Впрочем, особо заметных перемен это не принесло, потому что король свою фаворитку уже не покидал и на обратной дороге меня к себе не подзывал. Лишь обернулся, чтобы спросить, когда же мы собираемся воплощать наши намерения. И мы бы покорились, хоть азарта уже и не было, но скачек так и не состоялось – в моем Аметисте проснулся Аферист, и он захромал, как только я пустила его в галоп. Уж не знаю, что вызвало отрицание в жеребце: то, что ему оказывали мало внимания, или же нетерпимость к интригам и лицемерию, – но участвовать в скачках он отказался. И сколько бы я не взывала к его совести, Аметист лишь фыркал, хромал то на одну ногу, то на другую, явно забывая, какая из конечностей у него болит. В общем, под конец прогулки единственным мужчиной, которому досталось мое внимание полностью, был мой собственный конь.

И лишь когда король и его маленькая свита, устав ждать, покинули нас с бароном, его милость изрек:

— До такого коварства и бесстыдства не опускался даже я. Вы, Аметист, сколько бы нас с вами не сравнивала баронесса, превзошли меня по всем статьям. Вам хотя бы немного совестно?

— Пфр, — ответил четвероногий актеришка и не думая раскаиваться.

— Завтра за моей спиной будут смеяться все, кому не лень, — с досадой произнесла я, глядя вслед исчезающей кавалькаде.

— Чепуха какая, — отмахнулся барон. — Любой конфуз можно обратить в свою пользу, если не краснеть и не злиться, а смеяться вместе с остальными. Это всего лишь одна из забавных историй в вашей жизни, о которой вы потом сможете рассказывать, чтобы повеселить гостей на каком-нибудь званом вечере. У меня их превеликое множество.

— Вы так думаете? — я с интересом поглядела на Гарда.