Дорогой дальнею

— Это ты-то? В завязке?

— А почему бы и нет, — спокойно разъяснил Пашка. — Надо ж на трезвую голову подумать, что с нами происходит.

В комнату заскочили ребятишки, двое, — оба черноглазые, смуглые; жена у Паши была южных кровей, кажется, таджичка — тихая и покорная. Иван пожалел, что, зайдя в гости, ничего не купил. Пацаны были его крестниками. Правда, он не особо навяливался в крестные отцы; так пожелал сам Пашка. Ребята поздоровались с гостем, и младший, Колька, спросил:

— Папа, ты телик починил?

— Да нет еще, некогда, — отмахнулся Тютюнник.

Тут только Иван обратил внимание на телевизор, стоявший в углу комнаты на тумбочке. Пашка купил его недавно, в кредит. Но задняя крышка уже была снята и валялась на полу, а сверху лежали какие-то детали. У Пашки ничего долго не держалось и вечно что-то приключалось. Недавно ночью, в его дежурство, корова с фермы пропала. Теперь новый телевизор сломался.

— Во время грозы наеб… — пояснил хозяин. — Мы с Митькой вскрыли, хотели отремонтировать. Но в нем запчасти не хватает.

— Какой запчасти?

— Сам еще не знаю.

— А Колька его не ремонтировал? — иронически спросил Иван.

За отца ответил старший, Митя.

— Дядь Вань, он же еще маленький, не понимает. Но вовнутрь заглядывал. Спрашивал, где дядя Сережа прячется…

— Какой дядя Сережа?

— Который в «Баюшках» выступает.

Иван подтащил к себе младшего и взъерошил ему волосы.

— Ну, приходите с тачкой ко мне. Я вам свой старый телик отдам. Он исправный, только в цвете не показывает… А чтой-то я вашу хозяйку не вижу?

— Так в роддом отправили, — пояснил глава семьи. — На сохранение.

Понятно. Знал Иван, что его жена опять забеременела. Соблазнились Тютюнники на какие-то там выплаты, которые за третьего ребенка дают. Жена у него, Марьям — робкая и послушная. Наверно, инициатива полностью исходила от Пашки. Чувствуется почерк. Решил, что эти выплаты на голубом подносе вместе с ребеночком, завернутым в розовые пеленки, преподнесут.

— Ну, ты молодец, что в завязке, — похвалил хозяина. — Действительно, тебе есть о чем призадуматься.

— И не только мне, — подтвердил Тютюнник. — И начальству нашему надо протрезветь и на трезву голову подумать, что с нами делать. Мы же щас сильно растерянные. Раньше ведь у нас были четкие моральные установки, что можно красть, а чего нельзя. У соседа — не моги, потому что личное, такое же, как у тебя. У колхоза — пожалуйста, потому что ничейное. А щас, с внедрением частной собственности, все перепуталось. Слишком сложным для наших умов это понятие оказалось.

Иван крякнул. По неухоженной комнате пацаны в оборванных одежках бегают, на столе, кроме бутылки, чашка с прокислыми огурцами и засохший хлеб, мухи своевольничают, жена в роддоме третьего ребенка рожает, а хозяин сидит и рассуждает о проблемах, которые возникли у начальства, потому что сам он — растяпа.

Скоро очередная получка. Пашка пойдет и распишется в пустой графе. С ним-то самим начальство давно разобралось. За пропавшую корову высчитывают. Конечно, у него и раньше рыльце в пуху было. То мешок комбикорма стащит, то фонарь со столба для освещения собственного двора. Однако насчет уведенной коровы божится, что не причастен. И похоже на правду. Иначе бы давно мясом угостил. Но тогда возникает вопрос: кто его в ту ночь напоил и корову с фермы увел? Когда Иван видел в конторе хитрую, лисью физиономию заведующего Пашкиной фермы, интересная мысль приходила ему в голову. Обычно с дефицитом зарплаты разруливали тем, что сдавали на мясокомбинат часть коров, — это все знали. Так, может, и ту буренку, которая пропала при Пашкином дежурстве, тоже втихаря сдали? Теперь можно предположить, что дальше будет. Когда у Пашки вычеты закончатся, еще одна корова пропадет. А он так и будет всю жизнь задарма вкалывать.

— Что, Паша, пропащую корову до сих пор не нашли?

— Ни рожек, ни ножек, — подтвердил Тютюнник. — На этот раз наш детектив бессилен.

«А ведь раньше всё раскапывал, — подумал Иван. — То-то и оно».

И, видимо, сам черт дернул его сцепиться в поединке с «детективом» Замаевым…

12. Процветание тоже переживем

Дожди кончились, но было еще сыро, чтобы выезжать в поле. Солнце пока редко выглядывало из-за темных туч. Иван занимался ремонтом до трех часов без перерыва и потом отправился домой. Галина встретила его во дворе. По её виду понял, что опять что-то стряслось.

— Ну что еще? — с настороженностью спросил.

— Участковый заезжал. Тебя спрашивал. Ожидал дома застать, в обед. А ты не пришел. И он сказал, чтоб ты сам к нему зашел… Ой, как он меня напугал! Я ж на огороде была. Потом че-то домой побежала. Дверь открываю, а навстречу мне — шасть! — фигура. У меня сердце обмерло. Я ведь не сразу поняла, что это он. Почему вы такие безалаберные, говорит. Хату не запираете. Опять стащут что-нибудь, а мне ищи. Так, я ему говорю, мы сроду не запирали…

— Сколько в доме он пробыл? — перебил Иван, неприятно ошарашенный этим визитом.

— А я у него спрашивала? Слышала, как машина подъехала, но не обратила внимания. Думала не к нам. Минут пять, может, дожидался, пока я появлюсь…