Дорогой Аарон

— Сколько нам еще добираться до места? — спросила я, в попытке сменить тему. Пейзаж снова начал меняться. По левой стороне группками начали появляться пляжные домики, и хотя мне было не видно, но я знала — вода где-то рядом.

— Пять минут, максимум десять, — сообщил он.

Десять минут, и я предстану перед незнакомцами. Делов-то. Я сжала левую руку в кулак.

— Не возражаешь, если я воспользуюсь твоим зеркалом?

Он помотал головой.

— Спасибо, — ответила я, когда опустила козырек с зеркалом, подсвеченного фонариком. Я попыталась не обращать внимания на нервы, от которых сводила живот, пока собирала волосы в низкий хвост и аккуратно вытерла глаза указательными пальцами.

Я чувствовала, что он смотрит на меня.

— Ты и так хорошо выглядишь.

Я покраснела и подняла козырек, чувствуя себя ребенком, которого поймали за воровством печенья из банки.

— Первое впечатление бывает только раз…

— Что?

— Первое впечатление бывает только один раз, — повторила я, практически уверенная в том, что продолжаю краснеть. — Не хочется не понравится им.

Губы Аарона искривились, а лоб наморщился, когда он бросил взгляд на меня уголком глаз.

— Ру, ты им не не понравишься. — Затем он осмотрел меня с пят до головы. — Не зачем нервничать. Мне казалось, ты все время знакомишься с друзьями друзей.

У меня в горле начали застревать одно объяснение за другим, и я не могла никак выбрать то самое, благодаря которому я бы выглядела наименее беспомощной и застенчивой. Но нужно было что-то ответить. Я пыталась убедить себя, что ему известно про меня почти все самое позорное, а я все еще здесь. Что могло быть более неловким, после того, как я назвала его великолепным?

— Но это же твои друзья, — объяснила я, надеясь, что он поймет, что я имею в виду.

Просто все дело в том, что он был особенным для меня. Куда особенее, чем должен был. Вот она моя новейшая правда.

И Аарон, должно быть, понял, что я пыталась ему сказать, потому что он улыбался так нежно, так чертовски мило, как будто ты смотришь на милого щенка. А я, ну, а что я? Я была будто орехом, расколотым пополам.

— Ты мой друг. Я хочу, чтобы и они тебе понравились. Я велел им не устраивать беспорядка, до нашего возвращения.

Он…

— Не волнуйся, ладно? — произнес он нежным спокойным голосом, который мог бы стать в последующим заклинателем для Руби. Когда я не ответила, он потянулся и коснулся моей руки тыльной стороной ладони. — Все в порядке?

— В порядке, — ответила я, хотя живот у меня все еще сводило от нервов и не только из-за его друзей.

К счастью, он больше ничего не сказал. Мы проехали еще минут шесть, а потом он свернул налево, в район массивных, красочных пляжных домов, выстроившихся в несколько рядов. Мы проехали мимо голубых, синих, зеленых и белых домиков к ярко-фиолетовому на сваях. С одной стороны виднелся небольшой, огороженный бассейн, а с другой стоял припаркованный серебристый Алеро. Аарон вновь одарил меня успокаивающей улыбкой, потом открыл дверцу машины и вышел. Меня же слегка затошнило, когда я вышла вслед за ним. Аарон уже открывал багажник, пока я вытаскивала сумку с переднего сидения. Я перекинула ее через плечо, бросила взгляд на близстоящие дома и прислушалась к волнам, которые плескались где-то рядом.

— Пойдем, — сказал он, отрывая меня от созерцания, окружающего меня великолепия, протянув мне руку.

Ни одна из моих сестер не приняла бы ее. Уж я-то знаю.

Но они — это они, а я — это я. И я не стала ждать, пока он сообразит, что мне нужно поразмыслить над этим, прежде чем сделать два шага, чтобы добраться до него, а потом опустила свою ладонь на его, будто мы делали так уже сотни тысяч раз. Его пальцы были холодными и шершавыми, а ладонь широкой, и где-то на задворках сознания у меня мелькнула мысль, что эти руки могли сделать как нечто фиговое, так и нежное, что Аарон жил уже довольно давно в опасных для жизни местах и, возможно, делал то, о чем он никогда не хотел говорить.

Но я все равно сжала эту ладонь, надеясь, что мои пальцы окажутся не настолько жаркими и липкими, как у любой другой девушки, оказавшейся в подобной ситуации.

На его губах появилась полуулыбка, благодаря которой в уголках глаз собрались морщинки, и на долю секунду я не поверила во все это дерьмо, которое он заливал в меня, когда утверждал, что улыбаться это не по его части. Это никак не вязалось с тем, что я видела сейчас. Он казался таким добродушным, задумчивым и теплым, отчего я видела в нем только человека, который изо всех сил старался, чтобы мне было комфортно.