Дорогие реликвии

— И по сей день в нашем роду свято оберегают боевые реликвии — кресты и медали прошлых войн, в том числе и прадеда-гренадера, участника многих сражений. А в память о прославленном герое Отечественной войны тысяча восемьсот двенадцатого года первому родившемуся мальчику дают имя Георгий.

Сегодня, по семейной традиции, я надел медаль героя предка Георгия Георгиевского, чье имя и фамилию ношу с гордостью.

Этот урок остался в моей памяти навсегда и во многом определил мою судьбу.

УНИЧТОЖЕННАЯ НАДПИСЬ

а несколько лет до первой поездки в села Новгородской области я имел разговор с известным петербургским антикваром Федором Григорьевичем Шиловым, которого знал многие годы.

Он рассказал мне, что ездил в село Кончанское в конце девяностых годов по просьбе авторов книги "Суворов в художественных изображениях", военных историков Стремоухова и Симанского. В городе Боровичи он приобрел около двух тысяч томов из суворовской библиотеки: военную, научную, художественную и мемуарную литературу на русском и иностранных языках. В дальнейшем часть книг попала в библиотеку Академии наук СССР, где растворилась среди множества других…

Впервые приехал я в Новгородскую область в 1927 году. Как-то в ожидании транспорта сидел я с двумя попутчиками в столовой. Мои собеседники, уроженцы здешних мест, вспоминали передаваемые из уст в уста легенды и сказания из жизни великого полководца, приводили его поговорки и прибаутки. Здесь же мне указали на одного старика, сказав по секрету, что он носит на шее медаль своего прадеда, служившего под командованием Суворова. Мы разговорились. Иван Егорович долго не решался показать медаль.

— Неудобно как-то!

Все же выйдя со мной в прихожую, он быстро расстегнул полушубок и, раскрыв ворот рубахи, потянул длинный шнурок.

Я увидел сильно потертую от времени овальную серебряную медаль. На лицевой стороне был вензель Екатерины II, а оборотная — имела надпись: "За отменную храбрость при взятии Измаила декабря 11 1790".

— Это благословение отца. Он тоже в солдатах служил, на Балканах воевал, под Шипкою… В штыковой атаке дважды ранен. Медаль-то прадеда — благословение отца, когда я уходил на японскую войну в тысяча девятьсот четвертом году, — сказал Иван Егорович, торопливо застегивая полушубок.

Я горячо поблагодарил старика, похвалив его за то, что бережет боевую награду героя Измаила.

— Не из родни ли какой приходитесь Александру Васильевичу? — улыбнулся Иван Егорович.

— Почитатель великого полководца, — ответил я. — Вот ожидаю попутную… Хочу съездить в село Кончанское.

— Приезжайте и к нам, в деревню Лядинку, многое поузнаете! Приезжайте обязательно!

В первый приезд в Боровичи мне удалось приобрести пять старинных книг на латинском и французском языках. На обложке одной из них были видны слабые следы надписи, сделанной старинными чернилами.

Еще в 1928 году я пытался расшифровать надпись. Специалисты из лаборатории реставрации документов Академии наук СССР охотно взялись за разгадку тайны, но очень плотная бумага восемнадцатого века была в этом месте размочена и сильно повреждена. Установить содержание надписи оказалось невозможно.

Прошло более десятка лет, и я вновь поехал в Новгородскую область. В этот приезд я побывал в нескольких селах и деревнях, с жителями которых был связан перепиской. Во многих избах мне показывали цветные литографии — портреты Суворова, которые были подарены жителям округи в 1900 году, в столетнюю годовщину со дня смерти великого полководца, книги из усадьбы полководца на русском и иностранных языках.

Очень удачной оказалась поездка в село Каменку, там я обнаружил картину художника К. Штейнбена, написанную в 1815 году и изображавшую фельдмаршала на поле сражения в итало-швейцарском походе 1799 года. Ныне она находится в Музее Суворова в городе Измаиле.

Вскоре после Великой Отечественной войны две книги из приобретенных мною в 1928 году в Боровичах я подарил другу — известному писателю, автору романов "Генералиссимус Суворов", "Фельдмаршал Кутузов", "Адмирал Ушаков" Леонтию Осиповичу Раковскому в знак глубокой благодарности за его труд и талант.

В январе 1973 года ко мне обратился старший научный сотрудник библиотеки Академии наук СССР Иван Федорович Мартынов. Его продолжала интересовать судьба суворовской библиотеки.

Я обещал ему содействие и начал просматривать свои путевые заметки о селах и деревнях Новгородской области, где мне доводилось видеть книги из усадьбы великого полководца.

Вспомнил я и о книге, на которой остались следы какой-то надписи. Именно ее я и подарил Леонтию Осиповичу… Немедля я позвонил писателю и попросил одолжить книгу на время, для детального изучения в специальной лаборатории Академии наук, оснащенной новейшей техникой. Леонтий Осипович дал согласие.

Усердно потрудились сотрудники лаборатории. Используя новейшие химические средства и особо чувствительную технику, по частично утраченным деталям букв удалось прочитать размашистую подпись латинскими буквами: "Александр Дмитриев-Мамонов".