Дороги Гвенхейда

Далеко уйти Патрику и Марте не удалось. Не успели они сделать и пары десятков шагов от распростертого на полу тела, как помещение вокруг них принялось стремительно изменяться. Колонны рушились совершенно беззвучно, осыпались грудой обломков, истаивающих на глазах в мгновение ока. Потолок придвинулся ниже — он буквально за несколько минут утратил пышную роспись, поблекшую и пропавшую, и сделался темным, сложенным из грубого кирпича. По стенам, тоже больше не мраморным, оказавшимся совсем рядом, бодро затрещали факелы. Мозаичное панно, прежде прихотливыми извивами переливавшееся под ногами, померкло, сменившись грубыми плотно пригнанными друг к другу плитами.

Обстановка все больше напоминала подземелья под замком Тенвент, из которого они недавно так удачно сбежали. Впереди показались какие-то зарешеченные двери, потянуло запахами старой соломы, крови и страха, послышался крик, напоминавший женский. Роскошное возвращение, нечего сказать, и полностью несвоевременное.

Марта придвинулась ближе, но к чести ее, не стала выказывать страха.

— Эти демоны, — спросила она, — продолжают нами играть?

— Я будто знаю? Вполне вероятно, что да.

Патрик двинулся к ближайшей двери, той самой, из-за которой кричали, про себя желая существу, решившему над ними позабавиться, провалиться в самую глубокую из всех преисподен. «Лучше до скончания века слушать унылую болтовню Аматриса, чем еще хоть полчаса участвовать в этом цирке». Тревога сменилась раздражением, захотелось побыстрее все завершить. «Чем на этот раз они решили меня удивить? Как теперь пристыдят, надеясь заставить валяться у них в ногах, ощущая собственное ничтожество?»

За дверью, распахнутой пинком ноги, обнаружился затхлый и тесный пыточный покой. В глаза бросились разложенные на огромном столе пыточные инструменты, обнаружились неподалеку железная дева и испанский сапог, вдоль стен притулились проржавевшие клетки, в одной из которых виднелась груда побелевших костей. Впрочем, отнюдь не это в первую очередь привлекло внимание Патрика. Марта, за его спиной возникшая на пороге, так и вовсе вскрикнула, хотя до этого держалась прекрасно.

Астрид Шефер, полностью обнаженная, лежала распятая на еще одном столе, который оказался поменьше и пониже соседнего. Астрид распростерлась на железной столешнице, наверняка очень холодной. Руки и ноги девушки оказались скованы кандалами, сама она бешено извивалась, безуспешно пытаясь вырваться. Взгляд немедленно зацепился за кровоподтеки на груди и плечах, синевато-черные пятна застарелых синяков и свежие порезы, набрякшие алым. Над девушкой, встав между ее ног, навис дюжий мужчина, широкоплечий, толстый, со спущенными штанами, готовый на нее навалиться, что-то себе под нос довольно, несколько даже утешающе бормочущий.

Заметив Патрика, вторая из его выживших горничных взвыла:

— Граф Телфрин! Остановите его, заклинаю вас небесами! Молю вас!

— Она ведь тоже не настоящая? — быстро спросила Марта. — Мы не в Тенвенте?

— Без сомнения, не в Тенвенте, я бы почувствовал, если бы мы возвратились в реальный мир, — «или нет?», — но это не значит, что не стоит вмешаться.

Тюремщик, на ходу завязавший штаны, схватился за двухлезвийный топор, прислоненный до того к ближайшему табурету, и с неожиданной сноровкой кинулся к Патрику. Намерения он имел, похоже, самые решительные. Воздетый им топор свистнул, метя Телфрину в голову. Патрик уклонился, справедливо рассудив, что нет смысла пытаться блокировать шпагой, и, всего за пару секунд оказавшись за спиной у жирдяя, вонзил ему клинок между лопаток. Тюремщик рухнул, выпуская из рук загремевший топор, и несколько раз конвульсивно забился, успокаиваясь. Патрик высвободил из спины окровавленную шпагу, пнул по заднице уже мертвое тело и направился к Астрид.

Девушка, вся сжавшись, испуганно за ним наблюдала. Взгляд отстраненно фиксировал имевшиеся на ее теле порезы — больше чем пара десятков, нанесенные в самых разных местах. Все неглубокие, сделанные похоже лишь затем, чтобы надругаться, вызвать у пленницы страх. Вспомнились настоящие пыточные, увиденные в застенках Барзерона — те были крайне похожи. «Черпаете из моей памяти, господа?»

— Граф Телфрин… Вы возвратились…

— Теперь, — он вздохнул, не выпуская из рук шпагу, — вы приметесь благодарить?

— Граф Телфрин, — Астрид продолжало бить крупной дрожью, на бледной коже обильно выступили мурашки, ноги инстинктивно сжались, прикрывая промежность, — спасибо вам, что пришли. Они… Лорд Кледвин, его величество пожелал наследника Волфалеров, чтобы ваш род не пресекся в годину войны. Нельзя оставлять трон пустым, когда враг на пороге, так он сказал — иначе Айтверны смогут претендовать на корону. Делвин не смог зачать, хотя мы пытались, три раза, и тогда его величество решил попробовать сам. Снова не вышло, — она зажмурилась, до крови прикусила губу, — и потому лорд Кледвин отдал меня своим палачам. Смеялся, порченое, бесплодное чрево. Говорил, позабавьтесь над ней. Они приходили, снова и снова, второй, третий, пятый… уже несколько дней, я не знаю, я сбилась со счета.