Дороги богов и демонов

— Все, что захватил! Больше нету! — Отшельник ухмыльнулся, глядя на оглушенного Илью. «Когда он успел взять гранаты?!»

Но их все же загнали. Сразу десяток серых химер выросли вокруг, и пошли в атаку. Одна выползла из тины почти между ними и лапищей выбила у Отшельника автомат. Илья не успел испугаться — тот прыгнул к нему, как Нижинский, и крикнув:

— Силу! Давай свою силу! — вцепился в плечо. Илья, сообразив, перебросил на него поток внутренней энергии, как учили, и тотчас выключился полностью, уже не испытав прелестей двери между мирами.

5

На улице шел дождь, и Отшельник использовал время, уже в который раз объясняя ученику, как пользоваться «ключами миров», как он называл эту способность. Илья еще не мог поверить, что это может быть так просто. Просто, но, отнимая массу паранормальных и физических сил, прыжки по вселенным убивали здоровье не менее, чем прием сильных психотропов.

Они были одни в чужом городе, одни в этом мире, одни среди людей. В какой вселенной находились пробитые ими насквозь Земли, и Земли ли? Здесь не было знакомых стран, и созвездия оказались чужими, но все вместе было похоже на оставленную Родину. Родиной для них теперь стала вся планета. Они учили язык, странно гортанный и резкий, вылавливая нужные обороты прямо из мыслей людей на улицах. Отшельник называл это кражей мудрости из чужих голов, улыбаясь каким-то воспоминаниям. С местным эквивалентом денег — костяными жетонами разных цветов с изящной металлической вязью — было хуже, пришлось бесчестно обобрать нескольких пьяных. Здешние разумные опьяняли себя посредством вдыхания особой наркотической пыли.

Но они жили, сняв затрапезный, почти родного сервиса номер в подобии гостиницы для бедных. Еда оказалась сносной и дешевой, да и выбора не было. Оба были так слабы после двойного перехода, что о следующей попытке и речи пока быть не могло.

Отшельник теперь форсил в песочной с коричневыми узорами куртке из тонко выделанной кожи неизвестного животного, под ней вполне умещался пистолет. Куртка застегивалась на подобия застежек земных горнолыжных ботинок, что было куда удобнее, чем пуговицы, и надежнее привычных кнопок.

Они не раз могли бы завести романы, — местные жительницы были отнюдь не безобразны, несмотря на скептическое отношение Отшельника к скрещиванию существ разных миров. Илья не раз ловил их недвусмысленные сигналы, даже не прибегая к телепатии. В этом цивилизации не столь уж различались, как можно думать. Но Отшельник оставался холоден, как Иосиф, а Илья все вспоминал Викторию. Она снилась почти каждую ночь, и всегда с ней случалась какая-то беда. И всегда он опаздывал ее спасти. Тогда он вставал, стараясь не разбудить друга на соседней койке, и варил напиток, похожий на чай розового цвета, в подобии кофеварки. Долго глотал обжигающее, приятно-кислое питье, хмурился на дождливый день за окном. Отшельник спал, богатырски раскинувшись под простыней, но совершенно беззвучно. На виске в черных кудрях серебрилась единственная прядь.

Отшельник открыл небесные глаза и продекламировал:

— Горько плачут зверь и пташка. «Караул!» — кричит пчела. Неужели им так тяжко приниматься за дела?[8]

— Вставай, поздний птах! Я чаю наладил.

— Это разве чай?! — сэнсэй брезгливо скривился, — хуже, чем у стамбульских турок! Бродяги мы с тобой, горемычные!

Он прошлепал в крошечную ванную и уже оттуда раздался бодрый голос:

— Бродяги… Бродяги миров! Это звучит гордо. Шаримся по дорогам, закрытым для порядочных людей. Может, по ним ходили древние боги?

— И оставили отпечатки лап. Мне что-то не понравился этот, из моего бреда. Так надеюсь, что это все же делирий!

— Вряд ли — ты когда в последний раз серьезно напивался?

— Твоим коньяком… Ни разу, если честно. Незачем. Я же не потомственный пролетарий.

— Тогда особо не надейся. Да и галлюцинация совсем не алкогольная. Будет нам еще…

Он не сказал, что. Только подмигнул себе в зеркале.

Илья подождал, пока друг закончит омовение и сядет завтракать, чтобы задать вопрос.

— Вначале я забыл, а потом не было времени спросить. Что за история с моими предками?

— Многознание суть многоскорбие. — Отшельник вздохнул. — Ладно. Твой пра… был, можно сказать, родоначальником нашего содружества. Впервые обнаружил у себя такие способности во время гражданской войны в Испании. Об этом он писал в закрытых мемуарах. Так он однажды сумел позвать на помощь брата, воевавшего на стороне Франко. Брат эмигрировал в революцию. Николай Алексеевич, я думаю, сам сперва не понимал, что с ним. Потом начал приглядываться. И этот человек в тогдашнем государстве сумел собрать довольно много не таких. Был знаком с Мессингом, Бартини, Дуровым, не успел познакомиться с Бехтеревым, но сумел получить доступ к его бумагам. Знал Александра Барченко и стал продолжателем его работ после того, как Барченко следом за начальником спецотдела при ОГПУ Бокием расстреляли в 38-м году. [9]

— Как он все это успел?