Дорогами Пророчества

И в правой ладони наемника рождается вспышка света. Яркого. Того, что не ослепляет, а скорее изобличает, детализируя окружающее и выявляя в нем даже самые мелкие изъяны — точно освещение в прозекторской.

«Договор теряет Силу в последний день Изменяющихся сего года».

Свет гаснет, поглощенный нашим крепким рукопожатием...

— Ну мое золото теперь у тебя. — Я осторожно прощупала почву возможной язвительной контратаки.

— Точно у меня, — с глубокомысленным видом кивнул Верьян и, опережая мою следующую реплику, заметил: — А я сволочь.

— Еще какая сволочь. — Безнадежный взмах руки и тяжелый вздох. — Может, все-таки признаем ничью, а?

— Отчего ж не признать, — неопределенно пожал плечами наемник. — За соответствующее вознаграждение — всегда к вашим услугам, рена[13] Лия.

— Рель, дорогой охранничек, — стараясь не скрипеть зубами, с милой улыбкой уточнила я. — Просто Рель. Легко запомнить, не так ли?

Прежде чем он успел ответить, в разговор вмешалась светловолосая. Выдерживать молчание, особенно когда говорят другие, Эона могла куда меньше меня. И кричала она тоже громче.

— Рель, кто этот наглый мужик?! Как он смеет так с тобой разговаривать?!!

Вновь усталый вздох покинул мои губы — воинствующий феминизм в лице подруги утомлял донельзя. Наемник заинтересованно уставился на меня, ожидая, что же я начну про него рассказывать.

— Эона, познакомься, это Верьян. — Собственный голос преувеличенной жизнерадостностью резал слух даже мне. — Некоторое время... он будет... э-э-э... моим охранником. Так получилось, что мне пришлось его нанять и... вот.

Я беспомощно развела руками и смолкла в крайней растерянности, поняв, насколько дико все это звучит.

«Меня шантажировали» — выглядит намного лучше». Цыц!

— Но, Рель? — Девушка задохнулась от возмущения. — Зачем?! Зачем тебе эта грязная, нахальная ско... Ой!

Та же нога была отдавлена по второму разу, а Верьян, поняв, что ничего особо интересного ему не расскажут и не покажут, как-то поскучнел и, прихватив топорик, вернулся к упаковке трофея. Только бросил напоследок: «Вы пошустрее там!»

— Рель, но как же... Рель... — беспомощно промямлила Эона. Светло-карие глаза наполнились слезами, в серых подтеках мордашка жалобно сморщилась — девушка явно собиралась заплакать.

Вообще-то я прекрасно ее понимала: роль потенциальной жертвы вряд ли сделает чью-нибудь нервную систему крепче. Как и наркотик неизвестного происхождения, коим одурманили нашу феминистку. Резкие перепады настроения, расширенные зрачки — все говорило за эту версию. Но я понимала и другое: стоит только проявить хотя бы видимость жалости — истерику подруги будет уже не остановить.

— Заладила — «Рель» да «Рель»! Что, слов других не знаем?

Эона попыталась влезть с оправдательными комментариями, но я не стала ее слушать, продолжив:

— Если бы не этот парень, мы бы сейчас здесь стояли и не разговаривали. Поэтому, будь добра, повежливее. — Далее последовало хмурое, недовольное ворчание. — Ты мне лучше вот что поведай, красавица моя, куда тебя леший из корчмы понес, когда я четко и ясно, а главное — доходчиво сказала сидеть в комнате, а?

Слезы у девушки разом высохли, осталось лишь возмущение.

— А ты б еще дольше непонятно где ходила! — Эона замахала руками как ветряная мельница. — Я же беспокоилась! Жду-жду — а тебя все нет и нет: не знала, что уже и думать!

Дождаться от меня сочувствия оказалось не легче, чем от Кирины.

— Во-во, сразу видно, что не знала, иначе подумала бы и никуда не поперлась.

— Ну и в нужник мне приспичило, — слегка покраснев, созналась Эона, — а тут как раз...

Что «тут как раз» произошло, мне узнать так и не довелось: девушка придушенно пискнула, узрев наконец, что Верьян опять забросил свои упаковочные работы и с горячим интересом наблюдает за импровизированным стриптизом в ее исполнении — от бурной жестикуляции завязки на плаще распустились, и он самым гнусным образом распахнулся. Учитывая то, что из одежды бережливые хмельчане обеспечили жертву лишь балахоном, валявшимся сейчас грязным комком неподалеку, заинтересованность парня очень даже можно было понять. Эона вспыхнула до корней волос, сгребла в горсть ворот плаща и спаслась бегством в ближайшие кусты.

Я мрачно посмотрела на наемника, но, увидев на его длинноносой физиономии озадаченно-мечтательное выражение, не удержалась и прыснула в кулак. Парень дернул плечом и отвернулся с независимым видом, на удивление удержавшись от своих скабрезных шуточек. Работа прямо закипела у него в руках: астахова голова в четыре удара была освобождена от остатков щупалец и утрамбована в мешок в рекордные сроки.

Оказывается, мы не такие уж и непробиваемые, какими хотели казаться.