Дорогами Пророчества

— Я что, похож на идиота? — вопросом на вопрос ответил наемник.

— Но он же хотел тебя убить?!

Охотник за головами, по обычаю, попытался в ответ пожать плечами и неопределенно махнуть рукой, но парня хлестнула потревоженная сломанная ветка и оцарапала ему щеку. Глубокая царапина быстро наполнилась кровью. Он мудрено ругнулся и оставил попытку объясняться жестами.

— Никто не совершенен, — пытаясь утереть кровь на щеке плечом, расфилософствовался Верьян.

«Нет ничего столь совершенного, чтобы быть свободным от всяких упреков?» С классиками можно поспорить, однако трудно не согласиться.

— Но почему тогда ты не пощадил стражников?

Либо Верьян заскучал, либо ему набили оскомину мои бесконечные «почему» «да зачем»: так или иначе он снизошел до внятного объяснения.

— Мне нужно было выбраться, а они стояли у меня на пути. Им попросту не повезло — ничего личного.

— Но бургомистр...

Нет, я точно его достала.

— Убивать градоправителя без соответствующего гонорара или серьезного подкрепления станет только глупец, — объяснял мне как маленькой наемник. — Разъяренных горожан, храмовников и магов-дознавателей по следу нам только не хватало! Ко всему прочему, если бургомистр — не дурак (в чем я уверен), он постарается замять это дельце с покойными стражниками, дабы не придать огласке свой сговор с «богомерзким астахой». В крайнем случае, повесит эти трупы на тебя...

— Что-о-о?! — возмутилась я.

Верьян поморщился:

— Да что ж ты такая громкая! Потише не можешь?

— Я постараюсь.

— «Я постараюсь», — передразнил он меня фальцетом. — Ладно, успокойся, если мы разделаемся с этой чешуйчатой мразью, никто нам и слова не посмеет сказать — победителей, как говорится, не судят...

— Ага, их казнят без суда и следствия. Зато долго и со вкусом.

Расслышав, что я пробурчала себе под нос, Верьян как-то совсем по-мальчишески хихикнул.

Меня будто что-то толкнуло и заставило перевести взгляд на притихшее в молоке тумана озеро. Браслет на левой руке быстро нагревался и нервно подрагивал.

— Кстати о пословицах, поговорках и других проявлениях народной мудрости. — Привлекая внимание напарника, я дернула за попавшуюся под руку косичку, как за шнур от звонка. — А если быть более точной, то о том изречении, где «Помяни нечисть...» — у нас гости.

Охотник за головами моментально подобрался, стряхнув с лица улыбку, точно семечковую шелуху с одежды. Его шутливого настроения как не бывало, парень напряженно прислушивался.

Округа услужливо примолкла до неестественной тишины — без нечастых тихих всплесков в озере резвящейся на рассвете рыбы и рассветного птичьего гомона.

«Еда-а-а-а-а...» — змеиным шипением вполз в мои мысли жутковатый своей нечеловечностью голос.

Над поверхностью озера медленно всплывала темная громада астахи, почти неразличимая в густом, как кисель, тумане. Зашлепали по мелководью тяжелые лапы. Немного выжидающего молчания, прежде чем захрустели перемалываемые страшными челюстями кости трупов.

— Ты это видишь? — Мой испуганный голос упал до хриплого шепота.

Ветки над головой затрещали. Неудобно вывернув шею, я задрала голову, чтобы посмотреть, чем занимался Верьян.

Наемник выпростал из-под одежды цепочку с кулоном, оказавшимся бутылочкой-ампулой. Совсем крохотная, каплевидной формы, с навершием-ушком для продевания цепочки. Под оболочкой из то ли темного матового стекла, то ли крашеного фаянса еле ощутимо пульсировала Сила. Верьян осторожно переломил кулон по горлышку, аккуратно вытряхнул на подушечку указательного пальца большую, тяжелую каплю серо-зеленой жидкости и очень тщательно размазал по одному веку. Затем в той же последовательности повторил свои действия, но уже для второго глаза. От век наемника стало исходить мягкое зеленоватое свечение, что придало ему сходство с упырем, вылезшим из могилы на третью ночь после похорон. Секунды на четыре он крепко зажмурился, после чего внимательно глянул в сторону озера.

— Теперь вижу. — Невозмутимый запоздалый ответ на мой вопрос. — Правда, это ненадолго. Он бы поторопился там, что ли...

В голове как-то разом опустело. Только бродила подлая мыслишка: «Какого лешего я с ним напросилась, а? Сидела бы себе спокойно в лесочке, вздремнула бы...» Несмотря на эти провокации себялюбия, я потянула Неотразимую из ножен. Правда, руки у меня при этом тряслись совсем не по-геройски.

— Шкура у этой заразы покрепче рыцарской брони будет, — не замечая моих пораженческих настроений, поучал Верьян шепотом. — Если вдруг что пойдет не так, целься в глаза, по лапам и под нижнюю челюсть. Шею не трогай, попасть в шейный зазор между чешуйчатыми пластинами можно, только если очень сильно повезет. По тому, что я слышал, счастливится редко кому. Усов опасайся — шустрые они, да и то ли ядовиты, то ли еще что... По мне, так гильдийцы сами не очень в теме, больно мудрено объясняли.