Дорогами Пророчества

— Я вынуждена сообщить о случившемся алне, — Алона цепенеет с полуприкрытыми глазами.

Через мгновение перед распахнутой в класс дверью бесшумно материализуется Астела и переступает порог, принеся в помещение запахи кухни. Накануне главного праздника в году никто не сидит сложа руки.

За исключением позабытых всеми алоний.

Спевшийся хор вздохов в который раз исполняет самый злободневный и востребованный номер своей программы.

— Чего шумишь, окаянный? — наконец донесся из-за двери глухой заспанный голос стражника, когда мой стук в дверь потерял всю образцовость и вежливость, сведясь к банальному долбежу.

Я вопросительно посмотрела на Верьяна, тот в ответ неопределенно пожал плечами и задул плавающий в масле огонек. Подвал погрузился в прогорклую тьму, растворяя в себе охотника за головами. Окружающий мрак был живым, дышащим. И, вбирая в себя, он точно отнимал у меня дыхание.

— Страшно, — очень натурально прохрипела я. — А еще воняет чем-то... жутким... будто покойник недалече ...

— Че? Погромче там!

— Страшно!!! — гаркнула я изо всех сил. — Да мертвечиной разит!

За дверью недолго помолчали.

— А я тут при чем? — резонно поинтересовались оттуда.

При том.

— Дяденька, светец завалящий сиротинушке не пожалейте! — Завывания получились столь пронзительными, что у меня самой заломило зубы.

«Демонстрировать импровизации на тему «Сами мы не местные, помогите, люди добрые, чем можете» еще не надоело?» Тренируюсь. Глядишь, скоро смогу на паперти подрабатывать. Все лучше, чем по большакам грабежом пробавляться...

Озадаченное молчание воцарилось за дверью надолго. Спустя некоторое время с улицы донесся неразборчивый разговор. Я припала ухом к шероховатой деревянной поверхности: на улице негромко пререкались двое мужчин. Расслышать все, о чем они говорили, было нельзя, а вот понять — запросто. «Последняя ночь... помолился бы лучше...» — вот и подтвердились все мои предположения.

— Господом нашим Единым заклинаю-у-у!!! — Мне быстро надоело ждать, когда стражники договорятся или на них снизойдет озарение.

— Ить сопля пугливая! — Презрение в голосе новопришедшего, видимо, было призвано пристыдить меня и заставить заткнуться.

Вместо ответа я лишь энергичнее забарабанила в дверь, отбивая кулаки. За спиной нетерпеливо ворочалась темнота, пряча в своем душном нутре Верьяна, но это знание, вместо того чтобы успокоить, наоборот, пугало еще больше.

— Утихни, зараза шумная! Перебудишь же всех! — прикрикнул первый стражник.

Гнев освежил другому охраннику память.

— Лампу стенную запали, бестолочь!

«Бестолочь», — шепнул мрак голосом сокамерника, соглашаясь со стражником.

— Достопочтенные, вы в здравом уме или как?! Чем палить-то? — Злость всегда заставляла мои мозги работать шустрее. — Я что, похож на святого, Силой Единого чудеса вершащего, аль, Господи прости, колдуна проклятого?

Обиженное сопение в две носоглотки было мне ответом. Чуть погодя к нему прибавилось бряцанье ключей.

— Вниз спускайся, убогий, и стань так, чтобы я тебя видел, да мечишко свой подальше отодвинь, — хмуро скомандовал первый стражник.

— И смотри мне, без глупостей! — добавил второй.

Тьма мягко подтолкнула меня вниз по лестнице...

Лицо алны бесстрастно. Взгляд выцветших глаз, Словно декоративный пруд в безоблачный, тихий денек, ясен и спокоен. Настоятельница — всегда «вне», над всем происходящим. Кажется, даже тягучая послеполуденная жара с опаской обходит стороной ее снежно-белую фигуру.

— Спасибо, Виена. — Тонкие губы растягиваются в полуулыбку, не находящую отражения во взоре настоятельницы. — Я сама проведу занятие.

— Но... — Алона медлит с уходом, нерешительно теребя ткань синего одеяния.

Улыбка Астелы, обращенная уже к нам, все столь же нейтральна, а взгляд светел.