Дорога в жизнь

Убедившись, что никто не собирается его наказывать, Леня осмелел.

— Сперва черная села на яйца, — рассказывал он, — только я сразу увидел, что она наседка никудышная: крылья не распускает, а прижимает к телу, яйца и лежат неприкрытые. А теперь Пеструха села. Она умная. Все смотрит по сторонам; как увидит, что яйцо не прикрыто, — поднимется, клювом его подкатит поближе и крылом закроет. А когда сходит с гнезда, так все бегом бегает — наглотается чего-нибудь поскорее и сразу назад…

Леня рассказывал охотно, громко, словно это и не он минуту назад всхлипывал и размазывал по лицу слезы.

Постепенно курами заинтересовалось почти все женское население нашего дома — Екатерина Ивановна, Галя, Леночка. Курам отвели уголок возле кухни («В сарае холодно, у них гребни мерзнут», — объяснял Леня). Им устроили гнезда из корзинки, двух ящиков и решета; гнезда побелили известкой, чтобы уберечь от насекомых, подостлали соломы и сена. Леня мечтал летом устроить на унавоженной земле червятник.

— Это очень просто: покрыть грядку досками и поливать. А потом майские жуки — если их собрать побольше да посушить, вот это будет корм!

Пеструха добросовестно сидела на яйцах, и вот, приложив ухо к одному из них, Леня впервые услышал едва уловимое постукиванье. Он прижал руку к губам и как-то весь съежился. Но не позволил нетерпению одолеть себя — не снимал наседку раньше времени, давал каждому цыпленку обсохнуть под курицей и только после этого осторожно вынимал его и помещал в теплый, уютный ящик.

Все малыши в доме увлеклись заботами о курах и наперебой помогали Лёне. А когда Пеструха со своим выводком вышла на первую прогулку, ей устроили торжественную встречу — пожалуй, даже чересчур торжественную: окруженная толпой мальчишек, она вся взъерошилась, готовясь защищать цыплят.

Прошло несколько дней.

И вот не успел я с горном, окруженный толпой ребят, войти во двор, ко мне кинулся заплаканный Леня Петров с воплем:

— Украли! Пеструху украли!

— Постой, не реви. С чего ты взял, что ее украли?

— Я был в мастерской, а она гуляла. Выхожу — нету. Цыплята одни. Разве она их оставит одних?

— Но кто же ее мог взять?

— Не знаю, а только украли! Ой, Семен Афанасьевич, украли!

— Подожди, не кричи, вернется еще. Забрела куда-нибудь.

Но Пеструха не вернулась. Часа через два стало совершенно ясно, что она и не вернется.

— Ой, зарезали Пеструху! Зарезали! — причитал Леня.

Прежде никто и внимания не обратил бы на пропажу курицы — то ли еще пропадало! — но сейчас всех занимала судьба Пеструхи и ее потомства. То и дело я ловил на себе внимательные взгляды ребят.

Я попросил дежурного позвонить в колокольчик и, когда все собрались в столовой, сказал краткую речь:

— Вот что: к завтрашнему дню курица должна найтись. Если виновник не объявится, я у вас работать не стану.

Месяц назад я не должен был и не решился бы сказать такое, но теперь я чувствовал: можно так сказать, хотя риск был, и немалый. Ведь не откликнись ребята на мои слова — остаться в Березовой поляне я бы не мог.

День прошел тревожно. Ребята сходились по двое, по трое и шушукались о чем-то. Старшие тоже переговаривались между собой. После ужина Король подошел ко мне и сказал доверительно:

— Я так думаю, Семен Афанасьевич, дело того не стоит. Больше не повторится, а на этот раз можно бы замять.

— Ты так думаешь? В первые дни я действительно не обратил бы на это внимания. А сейчас я привык смотреть на вас как на людей, и мне не хочется думать иначе.

— Зачем говорить «вы», Семен Афанасьевич? Вы же знаете, что я ни при чем.

— Уверен. Но надо понять: мы все отвечаем друг за друга.

— Виноват один, а все отвечают?

— Да.

— Кто-то там украл, а я виноват?

— Не ты один — все.

До ночи я почти не выходил из кабинета, чтобы дать им возможность вволю поговорить, подумать, предпринять какие-то поиски. Наутро все пытливо заглядывали мне в лицо, но я вел себя так, словно ничего не случилось. Только сказал дежурному командиру Королю:

— Передай ребятам, что я жду до восьми часов вечера — и ни минуты больше.

В пять ко мне ворвалась ватага ребят:

— Нашлась! Пеструха нашлась!

И я услышал историю почти загадочную. Леня Петров сидел на крыльце кухни, безнадежным взглядом уставясь в пространство. Вдруг подошли двое в масках, кинули ему на колени Пеструху со связанными ногами, а сами умчались. Леня омыл злосчастную пленницу слезами радости — никто не сомневался, что она была на волосок от смерти.

Судя по всему, Пеструха сутки провела без пищи и почти без воздуха — она как-то странно закатывала глаза и с жадностью накинулась на воду и кашу. Только после этого она немного приободрилась и была пущена к цыплятам.

— Неужели виноватые так и не скажутся? — пожал я плечами, дослушав все это до конца. — Не знал я, что вы такие трусы!

— «Вы»! «Вы»! Опять «вы»! — вспылил Король.

— А кто же? Конечно, вы! В честном коллективе никогда никто не прячется. Провинился — сознайся, тогда другой разговор. Вижу я, с вас пока много спрашивать не приходится. Что ж, помиримся на том, что Пеструха вернулась.