Дорога в рай (Рассказы)

    Тут, с трудом переводя дух, подоспел Клод. Он даже говорить не мог от волнения, лишь отдувался, стягивая с Джеки намордник и надевая ошейник и поводок. Мистер Физи тоже был здесь. Он стоял подбоченившись. Он поджал свой круглый ротик, и тот сделался похожим на шляпку гриба. Два глаза-камеры снова принялись пристально изучать Джеки с головы до пят.

    – Значит, разыграть меня решил, так? - сказал он.

    Клод наклонился над собакой и вел себя так, будто ничего не слышал.

    – Чтобы после этого я тебя здесь не видел, понял?

    Клод продолжал возиться с ошейником Джеки.

    Я услышал, как кто-то позади нас говорит:

    – Этот плосколицый мерзавец на этот раз обвел старика Физи вокруг пальца.

    Кто-то рассмеялся. Мистер Физи ушел. Клод выпрямился и направился вместе с Джеки к мотальщику в синем пиджаке, который сошел с платформы.

    – Сигарету, - сказал Клод, протягивая пачку.

    Тот взял сигарету, а вместе с ней и свернутую пятифунтовую банкноту, которую Клод держал между пальцами.

    – Спасибо, - сказал Клод. - Большое спасибо.

    – Не за что, - ответил мотальщик.

    Затем Клод повернулся в мою сторону:

    – Все деньги поставил, Гордон?

    Он подпрыгивал на одном месте, потирая руки и похлопывая Джеки, а губы его, когда он задал мне свой вопрос, дрожали.

    – Да. Половину на двадцать пять, половину на пятнадцать.

    – О господи, Гордон, это чудесно. Погоди здесь, пока я схожу за чемоданом.

    – Возьми с собой Джеки, - сказал я, - и сиди в машине. Увидимся позже.

    Около букмекеров на этот раз никого не было. Я был единственным человеком, который пришел получить какие-то деньги. Я шел танцующей походкой, меня всего прямо распирало от восторга. Сначала я подошел к первому букмекеру, человеку с пылающим лицом и остатками чего-то белого на губах. Остановившись перед ним, я принялся неторопливо искать в пачке два его билета. Его звали Сид Прэтчетт. На доске крупными золотыми буквами на розовом фоне было написано: "Сид Прэтчетт. Лучшие шансы в Мидлендс57. Быстрое разрешение спорных вопросов".

    Я протянул ему первый билет со словами:

    – С вас семьдесят пять фунтов.

    Это прозвучало настолько приятно, что я произнес то же самое еще раз, будто то была строка из песни.

    – С вас семьдесят пять фунтов.

    Я и не думал потешаться над мистером Прэтчеттом. Он мне начинал нравиться, и даже очень. Мне было жаль, что ему придется расстаться с такими большими деньгами. Но я надеялся, что его жена и дети от этого не пострадают.

    – Номер сорок два, - сказал мистер Прэтчетт, поворачиваясь к своему помощнику, который держал в руках толстый блокнот. - Сорок второй хочет семьдесят пять фунтов.

    Пока помощник водил пальцем по столбикам ставок, мы молчали. Он дважды провел пальцем по столбикам, потом посмотрел на своего босса и покачал головой.

    – Нет, - сказал он. - Выплаты не будет. Этот номер поставлен на Улитку.

    Не слезая с ящика, мистер Прэтчетт наклонился и заглянул в блокнот. Казалось, слова помощника насторожили его, и на огромном пылающем лице появилось выражение озабоченности.

    "Ну и дурак же этот помощник, - подумал я. - Да сейчас, наверное, и мистер Прэтчетт скажет то же самое".

    Но когда мистер Прэтчетт повернулся ко мне, в его сузившихся глазах появилась враждебность.

    – Послушай-ка, Гордон58, - тихо произнес он. - Давай не будем. Ты ведь отлично знаешь, что ставил на Улитку. Так в чем же дело?

    – Я ставил на Черную Пантеру, - сказал я. - Две разные ставки по три фунта каждая, двадцать пять к трем. Вот второй билет.

    На этот раз он даже не удосужился заглянуть в записи.

    – Ты ставил на Улитку, Гордон, - сказал он. - Я помню, как ты подходил.

    И с этими словами он отвернулся от меня и стал стирать мокрой тряпкой клички остальных собак, принимавших участие в забеге. Помощник закрыл блокнот и закурил. Я стоял, смотрел на них и чувствовал, как весь покрываюсь потом.

    – Дайте-ка мне посмотреть ваши записи.

    Мистер Прэтчетт высморкался в мокрую тряпку и бросил ее на землю.

    – Слушай, - сказал он, - может, ты прекратишь раздражать меня? Проваливай.

    Дело было вот в чем: на билете букмекера, в отличие от билета на тотализаторе, ваша ставка никак не расписана. Это общепринятая практика, распространенная на всех площадках для собачьих бегов в Англии, будь то Силвер-ринг в Ньюмаркете, Ройал-инклоужэ в Аскоте или в деревушке близ Оксфорда. Вам дают карточку, на которой написаны лишь фамилия букмекера и серийный номер. Сумма ставки вносится (или должна вноситься) помощником букмекера в специальную книгу вместе с номером билета, но кроме этого нет никаких следов того, на что вы поставили и сколько.

    – Давай пошевеливайся, - еще раз сказал мистер Прэтчетт. - Убирайся отсюда.

    Я отступил на шаг и бросил взгляд вдоль ряда стендов. Ни один из букмекеров не смотрел в мою сторону. Каждый из них неподвижно стоял на деревянном ящике под доской со своей фамилией и смотрел прямо в толпу. Я подошел к следующему букмекеру и предъявил билет.

    – Я поставил три фунта на Черную Пантеру при двадцати пяти к трем, твердо произнес я. - С вас семьдесят пять фунтов.