Дорога мстителя

– Вы как хотите, а мне надо отдохнуть, – сказал он непонятно кому, улёгся на жёсткие доски и закрыл лицо кепкой, чтобы не летели брызги. – Рыбки, если хотите меня съесть, предупреждаю, могу быть неполезным. Жаль, что счётчика нет. Чёрт его знает, что там случилось с атомной станцией. Надеюсь, она уплыла.

Принайтовать себя к лавке. Звучит, как будто привязать на ночь. Чтобы не смыло волной, и не отправиться кормить тех самых корюшек в залив.

Но нет. Нельзя спать. Может унести ещё дальше, туда, где берег будет не виден. Или шторм опрокинет. Нельзя засыпать, велик шанс проснуться в воде и без лодки. Надо чуть отдохнуть и снова попытаться грести к берегу. Вроде бы ему надо на восток. А на запад нельзя. Но стороны света определять в море для него было проблематично.

Всего часок отдохнуть. Чтобы не уснуть, Младший решил послушать музыку.

В его похудевшем рюкзаке был плейер.

Он часто находил в странствиях «сидишки», записанные до Войны. Почти все из них не читались, даже если не имели царапин. Но попадались и рабочие. Хотя и те служили не очень долго. Больше ценились новые, но они были редкостью.

Сейчас в его рюкзаке дисков не оказалось. Зато нашёлся один в смешной сумочке, которую бард носил на боку. Каким-то образом тот потерял её в драке.

Младший поставил диск, ожидая, что услышит гнусавое пение Капитана. Но там оказалось совсем другое.

Наверное, бард купил, украл или выменял эту запись у Сан Саныча с радиоузла, чтобы пополнить свой репертуар. «Баллада о воине дороги» была в том исполнении, которое Саша слышал на радио. Голос был хорошо поставлен. Интересно. Кто-то в этом мире ещё занимается музыкой. Хотя песня того стоила.

Пустынные земли, мертвенный рассвет…
Где город стоял, там давно его нет,
Но именно здесь ты с семьёй выживал
И в рёве моторов их всех потерял.

Багровое солнце окрасит песок,
Цвет пролитой крови ведёт на восток,
На поле руин опускается ночь,
И в небе стервятник уносится прочь.

Пустыня снаружи, пустыня внутри,
Ты выжил, так просто иди и смотри.
Один против сотен, один против всех,
В ушах твоих вечно лишь дьявола смех.

Мертвенных болот ядовитый туман,
Истерзанный берег, чумной океан.
Ржавеют останки больших кораблей,
А ты с каждым днём становился сильней.

Суровой зимой тебе виделись сны
О мести и том, как дожить до весны.
И шёл ты, надвинув на лоб капюшон.
Поскольку ты жив, то ты не побеждён.

И скалясь, хрустят под ногой черепа,
Петляет в руинах изгоя тропа.
Безумные твари в обличье людском
Заплатят сполна за семью и за дом.

Здесь старый асфальт кровь убийц оросит,
А порох со сталью их не защитит.
И пусть ты один, а врагов легион –
Пока ты был жив, ты не был побеждён.

Не ради добра, не ради других,
А лишь чтоб кричали, сгорая, враги.
И пусть полыхает в огне всё кругом,
Сполна им воздал за потерянный дом.

Там были и ещё творения – Капитана, а также других бардов. И перепевки довоенных песен, некоторые Саша вспомнил, но все они его внимания не привлекали. Поэтому он включил «Балладу» на повтор. Подумал, что надо переписать текст в записную книжку. У него была отдельная под песни, куда он заносил в основном новые, послевоенные. И Младший был рад, что хотя бы свои записи сохранил.

Где-то на пятом повторе он не заметил, как начал уплывать.

Младший был уверен, что не уснёт. Но усталость и боль в мышцах сделали свое дело.

В какой-то момент он даже не заметил, как провалился. Просто реальность прервалась, а когда возобновилась… ночь стала более тёмной. Луна скрылась за облаками.

Но, если бы он спал долго, уже начинался бы рассвет.

Море было неподвижным и казалось вязким, как ртуть. Ни ветерка, ни звука. И среди этого безмолвия человек в своем утлом судёнышке застрял, как жалкое насекомое в океане. Таракан на щепке посреди потопа. Берегов не видно.

Ему ничего не снилось. Никаких видений. Но сама реальность походила на сон.

Да, за время скитаний он не раз и не два думал: «А может, я уже умер?».