Дополненная реальность. Сетевая игра

«Походу, надо» — написала Островская и добавила смайл из букв «О» и нижнего подчёркивания.

«Заедешь» через «е», дятел' — прислал Слава.

«Ещё бы запятых в переписке требовали на местах», — скривившись, подумал Пашка.

Хотя ошибки в прилоге реально могут слить историку фэйк. Это что, Васин к мразине яйца подкатывает? Офигеть… Ну-ну, так ему и надо. Лихо отхватит в итоге как пить дать.

Пашка вошёл в «Дополненную реальность», разбил льва и «G» на боку.

«Вы достигли 98-го уровня!» – уведомила игра.

Блин. Он открыл достижения. Жратва и дрочка были самым перспективным, чтобы быстро добрать сотый: свинок имелось сейчас сорок восемь, а овнов — сто семнадцать. И, с одной стороны, хотелось уже наконец-то понять, станет ли сотый уровень спасением для отца, а с другой… Было муторно и как-то боязно. Потому что, если Слава прав и поменять можно только воспоминания о прошлом, — то хер пойми, что вообще делать, разве что реально к той гадалке идти. А с другой, если поменять-таки можно событие, то… Надо будет не напортачить, это — во-первых, и во-вторых, как-то обставить возвращение бати. Чё он будет помнить, откуда вообще вернётся? А если зомбак какой-то выйдет, как в «Кладбище домашних животных», или ещё какая жесть?..

Закусив губу, глянул Пашка следующее задание:

«55. Помирись с Анатолием Востриковым. Награда — 40 000 баллов».

Младший Соколов выругался. Так-то помириться ему хотелось, но, чтобы этот придурок извинился за свои психи. И в особенности потому что был он, походу прав: Слава лихо его подставил с Островской…

Пашка замер, не донеся занесённую ногу до земли на очередном шаге. Слава предал, согласившись сотрудничать с Островской… А Толик послал за то, что он, Пашка, сотрудничал со Славой…

«Но это же совсем разные вещи!!!» — в ярости подумал Пашка, топнув наконец ногой, и получил дракона. Вещи были, очевидно, не разные, а пипец какие похожие, прямо как сраные близнецы. Но признавать это Пашка не собирался!

Потому как, вообще-то, Люсе грозила опасность, а может, и самому Толику. И Пашка только поэтому пошёл к Славе. Выбора у него не было! Вариантов! А сейчас треш, но обобщённый. И додуматься до таблов можно было, а без второго телефона с установленной игрухой вернуть Пашкин, — нет. Поэтому Толик борщит, а Пашка прав, вот что.

— Бля, — выругался снова Соколов-младший, пнув камень кроссовкой.

Быть неправым Пашка ненавидел. И потому в его голове всегда назревала фантасмагорическая система доводов и зависимых факторов вокруг сомнительного поступка. Вся эта мешанина уводила в самые нежданные дали и в целом со временем могла оправдать что угодно. По-честному оправдать так, что становилось понятно: все кругом повально гандоны, а Пашка — сторона правая и пострадавшая.

К дому Толика Пашка подошёл нехотя. Даже почти надеялся, что того нет.

Но Толик был и даже спустился по требованию.

— Чё вы, боги охреневшие, с Максом делаете? — первым делом воинственно спросил он. — Отвяньте от нормальных людей! С хера у него всё в башке меняется день ото дня⁈ Ваша работа⁈

— Да я его с тех пор…

— Ты сказал, что отрубил влюблённость в Ирку, потом, видимо, она её врубила. Что ещё поклацаете⁈ И как было⁈

— Я откуда…

— Ты, блять, обезьяна с гранатой! Тебя и таких надо изолировать!

— Послушай. Давай остынем. Пожалуйста. Мне нужен совет. И друг рядом. Настоящий. Сейчас, когда историк…

— Охереть! При чём тут историк⁈

— Он управляет городом, при том! Он — пользователь «Дополненной реальности»!

— Пашок, — сощурился Толик, — ты к своей муре теперь всё лепить будешь? Я вот первый раз за жизнь в курсе, кто в городе мэр, и, чтоб ты знал, горжусь, что он был моим преподом! А ты и это хочешь к своим чудесам слить⁈ Иди в жопу. И оставьте в покое Макса! Копи свои баллы, верни ему личность, как было, и отвяньте! Или ты всех хочешь в дурку запереть по итогу⁈ Не оставите в покое Макса, — подался вперёд Толик, — я в натуре донесу, что ты отца грохнул, понятно⁈

Пашка потерял дар речи. Из оцепенения вывело только вибрирование телефона в руке. Благодаря этому и успел поймать бывшего друга в спину камерой до того, как тот скрылся в подъезде.

Внутри извергался вулкан, но почему-то внешне это не проявлялось. Наоборот, казалось Пашке, что у него все мышцы окаменели, и не роже — особенно.

Медленными движениями пальцев разбил он трёх драконов в игрухе, перекрывших меню.

Во «взаимоотношения» с собой Пашка вошёл почти что и без эмоций уже, новых, во всяком случае. Так-то он не хотел туда смотреть. Сильно.

К слову, инфа была странной. Например, дружеские чувства остались на семьдесят один процент. Шкалили зависть и раздражение. И ещё с какого-то хера «обеспокоенность судьбой» Пашки была довольно высокой.

Но в целом игруха считала, что не такой Толик мудила, как рисуется. Это немного успокоило вулкан. Пашка оставил менюху открытой, отошёл в сторону, сел на бордюр и выкурил три сижки подряд.