Доплыть до грота

Ну, а что? У меня, между прочим, если подумать… тоже почти одиннадцать детей. Ну, то есть я посчитала: у меня одиннадцать занятий в неделю. Гимназия – раз. Это я еще все предметы за один считаю. Плюс два электива. Плюс три репетитора: по русскому, математике, английскому. Плюс английский по скайпу. Считаете? Вот… А еще я хожу на плавание два раза в неделю, а по воскресеньям с папой на настольный теннис. Десять? Да, и последнее дополнительное занятие – Гришка. Да, это мое любимое допзанятие, сидеть с ним, но ведь все равно… Вы мне не верите? Что я его люблю и мне с ним нравится? Ну, вот почему? Мне правда с ним интересно, он прикольный. Вот и получается, что тоже одиннадцать. Конечно, это не дети. С детьми вообще, наверное, атас. Но я просто хочу сказать: я понимаю, почему бабуся Гейтвуд ушла.

Почему у меня столько занятий? Ну… родители так решили. Это все оттого, что я сама не знаю, кем хочу быть. Мне кажется, если бы я сказала родителям твердо:

– «Хочу быть…»

М-м-м… вот кем? Ну, я даже для примера не могу придумать… ну, неважно! Хочу быть тем-то! И они бы сразу перестали меня туда и сюда толкать и все в меня впихивать! Но я не могу! Не могу понять, чего мне хочется!

А еще я не понимаю: зачем они мучают Гришку? Ну, ладно я, я уже в девятом классе и мне правда пора определяться и все такое. Но Гришка-то только в пятом! Зачем ему сейчас эти репетиторы и кружки повышенной сложности?

В общем, я все решила. И меня сразу отпустило.

И тогда я сказала Ирине Павловне:

– Наверное, вы правы. Больше не стоит вас мучить. Я маме объясню сама, ладно? А то она свалит все на вас, все мои неудачи.

Лицо у Ирины Павловны стало такое растерянное! Я вдруг увидела, что она совсем-совсем молодая, может, еще даже институт не окончила – я как-то не интересовалась никогда… И вот она стоит, смотрит на меня своими глазищами – они у нее на пол-лица, – а я уже собрала вещи и топаю в коридор.

– Ты что, обиделась?

Она побежала за мной.

Я выше ее на две головы, наверное. Ну, на голову точно. Конечно, ее голова гораздо умнее, она понимает все эти сложные штуки, вроде скалярного произведения векторов…

– Подожди! Может, нам сменить тактику? Попробуем искусство маленьких шагов…

Но я уже ничего не хочу пробовать с ней. А слово «шаги» отзывается в моем сердце совсем не математическим звоном.

– Простите, – сказала я, закрывая за собой дверь.

Я шла по проспекту и думала, что, наверное, у нее не так много учеников, и я лишила ее заработка. Но почему-то мне не было стыдно.

Стыдно стало потом. Когда я не посмела рассказать обо всем этом маме. И каждый вторник брала у нее деньги на занятие и ехала к Ирине Павловне. Я выходила на остановку раньше и гуляла по улицам полтора часа. Даже когда было очень холодно и ветрено. Я не заходила ни в магазины, ни в кафе, не тратила деньги. Закалялась и копила. Потому что решимость сделать то, что я придумала, крепла во мне с каждым днем.

У меня день рождения первого апреля. Такая вот шуточка природы. Ну, а как иначе расценить? Если ты в этот день родился, то ты либо дурак, либо очень веселый человек. А я – ни то, ни другое, и с чувством юмора у меня плохо. Но вообще-то весенний день рождения – очень удобно. Потому что, например, в детстве ты всегда вовремя получаешь в подарок велосипед, ролики, самокат и скейт. В этом году я, тщательно все продумав, заказала родителям походный рюкзак. Конечно, у нас были рюкзаки (ПВД!), но, во-первых, довольно тяжелые, да и выросла я из своего. Можно было бы взять мамин, конечно… Но он вообще со стальной рамой, даже пустой тяжелющий, как она его таскала, не пойму? Я кучу сайтов перечитала, кучу каталогов пересмотрела и выбрала то, что мне нужно: на пятьдесят пять литров, облегченный, серо-красный. Показала родителям ссылку, когда они спросили, что мне подарить. Вы бы видели их лица.

– В смысле? – спросил папа.

– Зачем он тебе? – спросила мама.

– Хочу рюкзак, – ответила я.

– Мало у нас барахла в гараже, – вздохнула мама.

И тогда я выдала то, что давно им хотела сказать, но не решалась:

– Это не барахло. Это походное. Надо просто опять поехать в ПВД.

Вот они оба на меня уставились! А потом странно так переглянулись.

– Да? А мне казалось, вы терпеть этого не можете… – сказал папа.

– Все время ныли… – сказала мама.

Ничего они не понимают! Ныть – нормально. Когда тебя выдергивают из цивилизации и заставляют тащиться неизвестно куда под рюкзаком, самое естественное – ныть.

– Ладно, проехали! Но если вы всерьез про подарок спрашиваете, то я вот такой хочу рюкзак. Очень-очень хочу!

– Хорошо, – говорят они почти хором.

И что вы думаете? Подарили? Угу. И даже рюкзак. Только не такой, как я просила, а очень модный городской, на двадцать пять литров. Цвета фуксии. Светились от счастья, когда дарили. Вот, мол, какие мы молодцы. У меня даже не хватило сил сделать вид, что я рада. Не смогла скрыть разочарования, хотя обычно получалось. Мама заметила, конечно, и сразу:

– Ну, Агаша, ну ты же девушка! Да и зачем тебе тот страхолюдный? В школу ходить? Он же огромный! Ты что, на Эверест собралась?