Дон Жуан

Спокойствием; она была светлее

Самой весны. Не думала она

Гордиться юной прелестью своею,

В свои семнадцать лет она была

Младенческим неведеньем мила.

55

Как золото в дни века золотого,

Когда не знали золота, - она

Была не блеском имени пустого,

А ей присущей прелестью полна.

"Lucus и non lucendo"* нам не ново?

Пожалуй, эта формула умна

В наш век, когда с проворством небывалым

Перемешал сам дьявол все металлы

* "Лес называется так потому, что там нет света" (лат.).

56

И получился очень странный сплав,

С коринфской медью сходный; посмеется

Читатель надо мной и будет прав:

Люблю я отвлекаться, где придется,

И этим порчу множество октав

Пускай мне эта слабость не зачтется;

Я знаю, понимаю и винюсь,

И все-таки свободным остаюсь.

57

Дуду вела прелестную Жуану

(Или Жуана, что одно и то же)

Среди невест великого султана,

Склоненных на пестреющие ложа,

Она молчала - дар весьма желанный

И очень редкий в девушке пригожей;

Представьте, как бы тешила глаза

Роскошная, но тихая гроза!

58

Она, однако, пояснила ей

(Сказав ему, я отвлекусь от темы,

Хоть это, правда, было бы точней)

Все правила и строгости гарема,

Все хитрости причудливых затей

Великой охранительной системы;

Сверхштатных дев столь многих охранять

Довольно сложно, что легко понять.

59

Дуду свою подругу молодую

Поцеловала ласково: ну что ж?

В таком невинном, нежном поцелуе

Ты ничего плохого не найдешь.

Читатель, дружбу женскую люблю я,

И женский поцелуй всегда хорош,

Хотя, для полноты переживанья,

К "лобзанью" в рифму просится "желанье".

60

Дуду разделась быстро, не тая

Своей красы, естественным движеньем;

И в зеркало красавица моя

Глядела с грациозным небреженьем.

Так в ясности прозрачного ручья

Любуется прекрасным отраженьем

Газель, не понимая, как живет

Волшебный этот образ в бездне вод.

61

Дуду раздеть хотела и подругу,

Но та была до крайности скромна

И, отклонив любезную услугу,

Сказала, что управится одна.

Но, с непривычки или с перепугу,

Несчетными булавками она

Все пальцы исколола; в дамском платье

Булавки - это кара и проклятье,

62

Прекрасных превращающее дам

В ежей, к которым страшно прикасаться.

Я в юности изведал это сам,

Когда случалось мне преображаться

В служанку, помогая госпожам

На маскарад поспешно наряжаться;

Булавки я втыкал как только мог

Не там, где надо, - да простит мне бог!

63

Но эта болтовня предосудительна;

Науки как-никак теперь в цене!

Потолковать люблю я рассудительно

О всем - хоть о тиране, хоть о пне.

Но дева Философия действительно

Для всех загадка, и неясно мне,

Зачем, доколе, как, кому в угоду

Живут на свете люди и народы.

64

Итак, в молчанье погружен гарем,

Едва мерцают бледные лампады.

Замечу кстати здесь, что духам всем,

Уж если есть они, избрать бы надо

Для вылазок ночных такой эдем,

А не руин угрюмых анфилады,

И нам, беспечным смертным, доказать,

Что духи могут вкусом обладать.

65

Красавицы роскошно отдыхают,

Как пестрые прекрасные цветы,

Которые томятся и вздыхают

В садах волшебной южной красоты.

Одна, слегка усталая, являет

Прелестное создание мечты,

Как нежный плод причудливый и редкий,

Свисающий с отяжеленной ветки.

66

Другая разгоревшейся щекой

На ручку белоснежную склонилась,

На плечи ей кудрявою волной

Ее коса густая распустилась;

Ее плечо, сверкая белизной,

Несмело, но упрямо приоткрылось,

И сквозь покровы, трепетно нежны,

Ее красы блестят, как свет луны,

67

Когда сквозь волокнистые туманы

Прозрачных туч является она.

Подальше - третья пленница султана

В печальный, смутный сон погружена:

Ей снится берег родины желанной,

Оплаканная милая страна,

И, как роса на кипарисах темных,

Мерцают слезы на ресницах томных.

68

Четвертая, как статуя бледна,

Покоится в бесчувственном молчанье,

Бела, чиста, бесстрастна, холодна,

Как снежных Альп высокое сиянье,

Как Лота онемевшая жена,

Как на могиле девы изваянье.

(Сравнений тьма; предоставляю вам

Любое выбрать - я не знаю сам.)

69

Вот пятая, богиня средних лет,

Что в точном переводе означает

Уже в летах. Увы! Ее портрет

Ничем воображенья не прельщает.

Я признаю, как истинный поэт,

Лишь молодость. Душа моя скучает

Среди почтенных, пожилых люден,

Вздыхающих о юности своей.

70

Но как Дуду любезная спала?

Конечно, это очень интересно,

Но муза знать об этом не могла,

А лгать она не любит, как известно.

Волшебная царила полумгла

Над пленницами, спавшими прелестно,

Как розы в очарованном саду,

И вдруг ужасно взвизгнула Дуду

71

На весь гарем. Вся "ода" поднялась,

Мамаша дев и девы всполошились,

Казалось, буря шумная неслась

И волны друг на друга громоздились.

Тревожно и испуганно толпясь,

Красавицы шептались и дивились,

Что, что могло во сне или в бреду

Так испугать спокойную Дуду?

72

Огромными, тревожными глазами

Дуду глядела в страхе на подруг.

Так в час полночный метеора пламя

Внезапно озаряет все вокруг;

Дрожащие, взволнованные сами,

Они стояли, затаив испуг,

Не понимая и понять не смея,

Что, собственно, в ночи случилось с нею.

73

Но вот, друзья, какое благо сон!

Жуанна безмятежно почивала.

Так муж, блаженством брачным утомлен,

Похрапывает мирно и устало.

Красавицы ее со всех сторон

Расталкивали, не щадя нимало,

И наконец, слегка удивлена,

На них, зевая, глянула она.

74

Тут началось великое дознанье,

Расспросы без начала и конца;