Дон Жуан

Они заговорили, зашумели

Как ручейки веселою весной,

Как птицы или школьники в апреле,

Как из Бедлама спасшийся больной,

Которому сиделки надоели;

Как на ирландской ярмарке, смеясь,

Играя, щебеча и веселясь,

35

Они свою подругу разбирали:

Судили о глазах, о волосах,

Что не к лицу ей платье, толковали,

Что нет сережек у нее в ушах,

Что рост у ней мужской, и замечали,

Что слишком широка она в плечах,

И добавляли - о, змея злоречья!

"Жаль, что мужского только рост и плечи..."

36

Никто не сомневался, что она,

По платью судя, - дева молодая,

Шептались, что грузинка ни одна

Сравниться с ней красою не могла, и

Решили, что Гюльбея не умна,

Таких прелестных пленниц покупая,

Которые способны, может быть,

Ее высоких почестей лишить...

37

Но, что по-настоящему чудесно.

Он зависти ни в ком не возбудил!

Наоборот: с настойчивостью честной

Пытливый хор подругу находил

Все более и более прелестной.

(Здесь вижу я влиянье тайных сил:

Несвойственно красавицам, признаться,

Восторженно друг другом любоваться!)

38

Таков закон природы, милый друг;

Но тут случилось просто исключенье:

К Жуанне все почувствовали вдруг

Какое-то невольное влеченье,

Какой-то странной нежности недуг:

Бесовское ль то было наважденье

Иль сила магнетизма - все равно:

Мне разобраться в этом мудрено.

39

Симпатией невинной и неясной

Озарены, как радостной мечтой,

Сентиментальной дружбой самой страстной

Пылали все к подруге молодой;

И лишь иные шуткою опасной

Смущали мир невинности святой:

Мол, если бы у девушки пригожей

Был Юный братец, на нее похожий!

40

Особенно отмечу я троих

Дуду, грузинку Катеньку и Лолу.

Природа щедро наделила их

Всей прелестью прелестнейшего пола.

Среди подруг хорошеньких своих

Они сияли грацией веселой

И отнеслись к герою моему

Нежнее всех - не знаю почему.

41

Смуглянка Лола горяча была,

Как Индии пылающее лето;

А Катенька румяна и бела,

Глаза у ней лазоревого цвета,

А ножка так изысканно мала,

Что еле прикасается к паркету.

Но для ленивой грации Дуду

Я, кажется, сравнений не найду!

42

Дуду казалась дремлющей Венерой,

Способной "сон убить" в любом из нас;

Улыбка, стан, ленивые манеры,

Властительно прельщающие глаз,

Все было в ней округло свыше меры

(Что может очень нравиться подчас!).

Не повредив пейзажа, скажем смело,

Убрать округлость - не простое дело!

43

В ней проступала жизнь сквозь томный сон,

Как майского рассвета дуновенье;

Был нежный свет в глазах ее зажжен;

Она была - вот новое сравненье!

Как статуя, когда Пигмалион

Ее коснулся силой вдохновенья,

И мрамор, оживляемый мечтой,

Еще устало спорит с теплотой.

44

"Жуанна! Это милое название

Для девушки! А где твоя семья?"

"В Испании!" - "А это где - Испания?"

Спросила Катя. "Милая моя!

Вскричала Лола. - Глупое создание!

Испания! Отлично помню я

Прекрасный островок, богатый рисом,

Меж Африкой, Марокко и Тунисом!"

45

Дуду ни с кем не спорила. Она

С улыбкой вопрошающе-туманной,

В безвестные мечты погружена,

Играла молча косами Жуанны,

А та была немного смущена

Своей судьбой причудливой и странной.

Под взорами таких пытливых глаз

Смущаются пришельцы каждый раз.

46

Но тут Мамаша дев предупредила их,

Что спать пора. К Жуанне обратясь,

Она сказала: "Я не знаю, милая,

Явилась ты нежданно, в поздний час,

И ужином тебя не накормила я,

И все постели заняты у нас.

Тебе придется нынче спать со мною,

А завтра утром я тебя устрою".

47

Но тут вмешалась Лола: "Боже мой!

И без того вы слишком чутко спите!

Мы все оберегаем ваш покой!

Вы лучше мне Жуанну уступите.

Ей будет очень хорошо со мной,

Мы тоненькие обе, поглядите!"

"Как? - возразила Катенька. - А я?!

Постель вполне удобна и моя!

48

Притом я ненавижу спать одна:

Я вижу привиденья, воля ваша!

Мне тишина полночная страшна,

И каждый звук, и каждый шорох страшен,

Мне снятся черти, призраки, война..."

"Все глупости! - нахмурилась Мамаша.

Но ты бояться будешь и дрожать

И спать подруге можешь помешать.

49

Чтоб не была ты слишком боязливой,

Тебе я средство лучшее найду.

Ты, Лола, чересчур нетерпелива:

Жуанна будет спать с моей Дуду:

Она скромна, спокойна, молчалива,

Не мечется в бессмысленном бреду.

Иди, мое дитя!" Дуду молчала

И только кротким взором отвечала.

50

Поцеловав любезно всех троих

Начальницу, и Катеньку, и Лолу,

С поклоном (нету книксенов у них:

Они - изобретенье нашей школы)

Дуду подруг утешила своих

Улыбкою беспечной и веселой,

Жуанну нежно за руку взяла

И за собою в "оду" повела.

51

А что такое "ода"? Это зал,

Пестреющий постелями, шелками

(В таких покоях я не раз бывал),

Подушками и всеми пустяками,

Какими бес от века забавлял

Сердца красавиц. (Согласитесь сами.

Когда Жуан ступил за сей порог,

Бес большего уж выдумать не мог!)

52

Дуду была прелестное творенье;

Такие не сжигают, а лелеют,

Столь правильную прелесть, к сожаленью,

Запечатлеть художник не умеет.

Его прельщает сила выраженья,

Которую, как водится, имеют

Неправильные, резкие черты,

Лишенные особой красоты!

53

Она была как светлая равнина,

В которой все - покой и тишина,

Гармония счастливости невинной

И радости цветущая весна...

Любезны мне подобные картины!

Мне бурная красавица страшна,

Как бурный океан; или, вернее,

Красавица, пожалуй, пострашнее!

54

Она была тиха, но не грустна;

Задумчива, но, говоря точнее,

Серьезна; изнутри озарена