Дон Алехандро, человек и чародей

Серхио сторговал новехонькую повозку всего за доран и тридцать плейт, хотя продавец просил полтора дорана. Но судя довольной роже, в убытке он не остался. После чего мой спутник отправился покупать лошадь, а мне пришлось охранять купленную повозку, куда мы сразу свалили свои мешки. Серхио вернулся с ладной рыжей лошадкой, ременной упряжью и мешком овса. После чего принялся носиться по рынку, закупая не только продукты, но и разные хозяйственные мелочи, которые могут теперь потребоваться лошадным нам. Осматривался я с интересом, пытаясь найти отличия от рынка моего прошлого мира. На мой взгляд, если не считать отсутствие крытых павильонов, отличий не было. Даже продукты продавали те же: огурцы, помидоры, капусту, лук, морковку, картошку… Хотя нет, с картошкой я погорячился — сколько ни всматривался, на рынке не увидел ни клубня. Спрашивать, разумеется, не стал — вдруг ее здесь вообще нет. Некоторые из круп, приобретенных Серхио, были мне незнакомы, а из знакомых не было гречки. Даже рис и перловка были, а гречка — нет. И экзотической живности я тоже не видел, а вот поросята, куры, утки продавались как тушками, так и живыми особями. Серхио приволок шмат сырого мяса, по виду сильно напоминающего свинину. Упаковка порадовала бы современных мне прошлому экологов — натуральные листья лопуха, которые ничем окружающую среду не загадят, когда мы их выбросим. Только удобрят. Подбор продуктов я отдал на откуп Серхио, сам лишь однажды, перед тем, как мы собрались уходить с рынка, ради интереса пробежался по рядам, купил десяток яблок. Как мне показалось, торговка, хоть и косилась испуганно на ками, денег с меня взяла как с полноценного чародея, то есть больше, чем запросила бы с Серхио. Нужно будет завести потертую чародейскую мантию для шопинга — чтобы подавали из жалости.

С рынка мы выбрались часа через два, причем я поминал добрым словом рыдавшую на кладбище невесту Алехандро Торрегроса и недобрым — местную брусчатку. О рессорах здесь не слыхивали, и каждая неровность на дороге прекрасно ощущалась пятой точкой, несмотря на увесистую прослойку из сена, о которой Серхио заблаговременно подумал.

Из города мы выехали на широкий тракт, на удивление довольно ровно выложенный тем же камнем, что и дороги в городе. Кстати, в Вилье было не в пример чище, чем в Уларио, а отходы жизнедеятельности не выплескивались в канавы. Нет, канавы были, и плавало там не всегда то, о чем можно говорить в присутствии дам. Но были и зачатки канализации, что внушало надежду в том, что в более развитом населенном пункте удобства не будут ограничиваться бадьей и горшком под кроватью. Конечно, бадья с горячей водой лучше, чем вообще ничего, но хуже, чем обычный душ, не говоря уж о нормальной ванне, залезая в которую не надо прижимать колени к подбородку.

Поначалу то я, то Серхио оглядывались на город, боясь увидеть выехавшую за нами погоню. Но, похоже, залетный ученик чародея и его слуга не заинтересовали королевских ищеек. Через некоторое время я расслабился и без особого интереса переключился на однообразные пейзажи по обеим сторонам дороги.

Просидел я в блаженном ничегонеделании недолго, Серхио внезапно спросил:

— Дон Алехандро, вы не передумали заниматься тренировками?

— Разумеется, нет.

— Тогда снимайте с себя чародейскую хламиду, начнем тренировать выносливость.

Тренировка выносливости заключалась в том, что я трусил рядом с повозкой под ехидные комментарии Шарика, который посчитал ниже своего достоинства сидеть у меня на плече, пока я обливаюсь потом. Он вцепился лапами в скамейку рядом с Серхио и уже оттуда сообщал о моих кривоногости и косорукости. То, что я его мог слышать без тактильного контакта, радовало, а вот те слова, что я слышал, — уже нет.

— Шарик, заткнулся бы ты, — не выдержал я. — А то моей косорукости хватит, чтобы сбросить тебя с повозки. Лучше подумай, как будешь меня тренировать.

Шарик довольно долго молчал, потом сказал со странной интонацией:

— Без обид, я польщен твоим предложением. Но как ты себе это представляешь? У нас разные анатомические особенности, понимаешь? И соотношение у женских и мужских особей тоже разное.

Кажется, ками посчитал, что единственное, в чем он сможет стать моим наставником, — это безудержный секс с представительницей моего вида.

— Озабоченный ты, Шарик, — фыркнул я. — Я про чародейство. Зачем мне твои познания в завоевывании дам? Нам нравятся разные женские типажи, как я успел заметить. А к разным дамам нужны разные подходы.

И это я еще мягко сказал, потому что те дамы, которые вызвали у Шарика восхищение, у меня вызывают лишь оторопь и желание держаться от них подальше. Особенно камия, поездка на которой оставила столь неизгладимые впечатления, что повторить ее я не горел желанием от слова вовсе.

— Да, со вкусом у тебя не особо… — Шарик помолчал, потом спросил: — А ты точно хочешь у меня учиться?

— А у кого мне учиться, друг мой? У тебя огромный многолетний опыт, а мне даже ткнуться некуда: другой учитель меня не возьмет, а в школу мне идти — себя засвечивать.