Дон Алехандро, человек и чародей

— Надо так надо, — согласился Серхио и с удвоенным усилием принялся вытряхивать на одеяло все из мешков.

К нашим деньгам добавились еще, но, хоть и выглядела кучка солидной, сумма там набиралась не такая большая, потому что в основном там были мелкие медные обры, а также их половинки и четвертинки. Если принять обр соответствующим копейке, то будь у меня даже десять тысяч копеек, я все равно остался бы не слишком богатым. Десять обров собирались в одну плейту, а сто плейт — в один доран. После тщательного подсчета выяснилось, что набралось у нас на двоих чуть меньше пяти доранов. Много это или мало, я сказать не мог, потому что с местными ценами не сталкивался.

Один из рюкзаков оказался доверху забит контейнерами со всякой сангреларской флорой и фауной, ценность которых я тоже не представлял, но вряд ли она была высокой, если банда рисковала промышлять грабежами.

— Зря мы тот гриб не срезали, — сказал Серхио, с грустью на лице разглядывая наши богатства, — но кто знал, кто знал…

— Возвращаться не будем, — на всякий случай предупредил я.

— Я и не предлагаю. Упаси Всевышний возвращаться. Нам бы выйти. Вот каши поедим, выспимся, а с завтра с благословения Всевышнего к ночи и выйдем к Уларио. — Он подошел к котелку, снял пробу и расплылся в улыбке. — Кажись, готово, дон Алехандро.

— Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста, — пробормотал я себе под нос и пошел мыть руки, а то мои выглядели очень уж грязными после всех сегодняшних дел. Можно сказать, были по локоть в крови, и не только фигурально.

Вода в источнике оказалась на удивление теплой, а еще я наконец смог увидеть свое отражение: кудрявые волосы чуть ниже ушей, пух пробивающихся усиков, цвет глаз было уже не разглядеть. Само лицо неземной красотой не потрясало, но и не выглядело отталкивающе. А лет мне было…

— Сколько мне лет? — спросил я вслух.

— Не меньше восемнадцати, дон Алехандро. Кстати, нужно вам фамилию сменить. Да и мне тоже. Но документы, документы… — Серхио вздохнул. — От бандитов-то остались, но вам ни одни не походят. Самый молодой из них был чародей, да и то ему тридцать стукнуло и по описанию на вас непохож вовсе. И не дон он, а так, шваль подзаборная. Но на крайний случай сойдет. Чародейский балахон у вас есть, капюшон набросите, рожу видно не будет.

Я еще раз посмотрел на свое отражение, привыкая к новому лицу, потом на тощие руки, не поднимавшие ничего толще пера. С руками точно что-то надо делать. Остается удивляться, что я в них саблю удержал, а то, что удалось еще и завалить кого-то, — вообще из разряда чудес господних. Но всю жизнь везти не может.

— Серхио, ты рассказывал, дон Акунья учил фехтованию. У него, наверное, были комплексы упражнений, укрепляющие руки?

Так-то я и сам многое помнил, но если уж отыгрывать амнезию, то во всем, а то если Серхио решит, что ко мне перешли знания с алтаря, потом его не разубедить.

— Как не быть — были, — согласился он. — И для рук, и для ног, и для дыханья. И я их все помню, проводил, потому что часть разминок с учениками. Никак решили заняться?

— Лишним не будет, если уж я без семьи остался.

— Тогда выберемся и начнем. Пока на вас столько свалилось, что как бы не треснуть от избытка нагрузки. Нам выйти надо. Небезопасно здесь.

Глава 7

Кашу нам в наследство оставили потрясающую. Или мы просто оголодали до озверения? С собой продукты мы прихватили, но останавливаться на дороге на перекус было сущим самоубийством. Мы и без того чуть не стали чьим-то обедом. А здесь было тихо, спокойно, сытно. Крупа была неизвестная, чем-то по виду похожая на пшенку, но на вкус — совсем не она. Мясо тоже казалось странным. Но я ни на миг не засомневался, что еда годная — я ж теперь плоть от плоти этого мира, а значит, не отравлюсь тем, что местные едят.

Как ни были мы голодны, приговорили только половину котелка, после чего Серхио сыто рыгнул и предложил оставить на завтра, а потом с видом фокусника из-за первого большого котелка вытащил второй, маленький, в котором, как оказалось, он заварил травяной чай.

— Травки местные? — заинтересовался я, принюхиваясь к незнакомым запахам.

— Упаси всевышний, дон Алехандро — с искренним возмущением посмотрел на меня Серхио. — Ничего отсюда просто так нельзя есть или пить.

— А это? — Я кивнул на источник. — Уверен, воду для чая и каши брали там.

— Это — исключение. Даже росу на Сангреларе собирают в бутыльки и продают. Самая ценная — из глубин острова.

— А что будет, если ею напиться? — заинтересовался я и пригубил чай. Вкус показался непривычным, но не неприятным.

— Плохо будет. Избыток дикой чародейной энергии покидает организм так быстро, как сможет. Над одним из учеников дона Акунья как-то подшутили, влили немного в его бутыль с водой, так у него кровеносные сосуды лопаться начали. Хорошо, у нас всегда лекарь дежурит. То есть дежурил.

— А что с ним стало? — тихо спросил я помрачневшего Серхио.

— С учеником-то? Да откачали. Лишнюю энергию вывели, сосуды заштопали, шрамы загладили до невидимости. Шутников, опять же, оштрафовали в пользу пострадавшего и школы фехтования.