Доминик (ЛП)

Шокированное выражение ее лица даже нельзя было описать.

— Ему пятнадцать, и он самый младший... — Она запнулась. Лука была самым молодым, стал полноправным в семнадцать лет. Невозможно было стать мужчиной, а ее брат стал таковым только потому, что доказал без всяких сомнений, что он уже не ребенок.

Кассиус не был им. В нем еще оставался намек на детское очарование. Она видела это.

— Я не дал ему произнести клятву, — стоически произнес Доминик. — Но я знаю его, Мария. Если я отстраню его от участия в семейном деле, Кассиус обидится на меня. Я всю жизнь пытался положить конец правлению отца, и у меня не хватит сил сделать то, что нужно сделать во второй раз.

По ее позвоночнику пробежал холодок, когда она поняла, что он имел в виду.

— Если я сделаю все возможное, чтобы не дать Касу превратиться в нашего отца, это не только отсрочит неизбежное, но и приведет к тому, что я создам нечто худшее.

Мария знала, что это опасная игра, в которую он играет. Это было все равно что играть с огнем, и Доминик сам это понимал.

"— Я не чувствовал любви к отцу, но я лишил бы себя жизни раньше, чем брата.

Услышав страх перед тем, кем может стать его брат, и боль, которую он причинит ему, если сделает это, Мария положила свою руку на руку Доминика, которая висела над сменщиком, и слегка сжала ее, давая понять, что поддерживает его в этом решении.

По правде говоря, не существовало правильного или неправильного способа заботы о Кассиусе. Однако она знала, что Дом прав. Мария обижалась на собственного отца по тем же причинам.

— Все будет хорошо, — твердо сказала она ему, хотя и не была в этом уверена. Как не был уверен и Доминик. Но она сделает все, что в ее силах, чтобы помочь Кассиусу не зайти слишком далеко по темному пути, на который он вступил. — Он ведь твой полноправный брат, не так ли? — Мария осмелилась задать вопрос, о котором догадалась, как только увидела улыбку Кассиуса, и, когда Дом странно посмотрел на нее, сообщила ему, как она это поняла.

— У него тоже есть ямочки. Это генетика.

Марии не нужно было рассказывать ему остальное, потому что Доминик и так все знал. Ни у кого из других детей Люцифера их не было, значит, скорее всего, они были не у него, а раз братья так похожи и совсем не похожи на отца, значит, у них должна была быть одна мать.

Кивнув, Доминик ответил прежде, чем Мария успела задать свой следующий вопрос.

— Ее нет в живых... ни одной из наших матерей.

— Мне жаль...

— Не стоит. — Он заверил ее, давая понять, что это еще одна вещь, с которой он примирился. — Трудно тосковать по тому, чего у тебя никогда не было.

Мария искренне сочувствовала мальчику, у которого, похоже, не было шанса на нормальное детство, но она также знала, что мужчине, которым он стал, не нужна жалость. Люциферу было ясно одно: женщинам не место в его мире.

Отпустив его руку, Мария включила радио и услышала очередную песню в стиле кантри. Похоже, это была единственная музыка, которую он слушал, и не только Джонни Кэша. Что за...

— Ты ведь не слушаешь кантри, правда?

Он бросил на нее взгляд.

— Да.

— Доминик. Лучано, — с недоверием произнесла она его имя, — слушает кантри?

— Да. А что в этом плохого?

— Ничего... — сказал. Просто это было странно. — Просто это не то, чего я, да и, думаю, любой человек, ожидала.

Улыбаясь, Доминик был рад, что смог удивить ее.

— Когда я рос, я был одержим старыми вестернами.

Мария посмотрела на него в еще большем шоке, явно пытаясь не разразиться смехом.

— Значит, ты хотел быть... ковбоем?

— Нет, не особо, — поправил ее Доминик, не оценив лукавой улыбки Марии. — Разбойником.

— М-м-м… — Улыбка Марии стала еще шире. — Но разве вне закона - это не просто плохие ковбои?

Глаза Доминика начали превращаться в щели, но Мария еще не закончила дразнить его.

— Итак, я правильно поняла... ты любишь оружие, слушаешь музыку в стиле кантри, — смех Марии уже невозможно было сдержать, она безудержно хихикала над последней фразой, — и вместо того, чтобы водить лошадь, ты водишь "Мустанг", но ты не думаешь, что втайне хотел быть ковбоем?

— Я думаю, — жестко процедил Доминик, — если ты не перестанешь смеяться, принцесса, я покажу тебе , как часто обращаются с женщинами в вестернах.

— Что? — Мария продолжала хихикать. Если она не прекратит, то уже готова была испортить макияж. — Уважительно?

— Это зависит от… — Его голос прозвучал как предупреждение.

Мария быстро вытерла упавшую слезу.

— От чего?

Глаза Доминика медленно скользили по ее телу. — От того, кто исполняет главную роль.

Внезапно Мария перестала смеяться.

Пряча улыбку, Доминик заехал на пустую стоянку.

— Что ты делаешь? — спросила она.

Парковка, это было не совсем то, на что Мария надеялась.

— Я собираюсь научить тебя водить машину.

— Ну... ничего страшного, — отказалась Мария.

Он не мог поверить, что она так поступила.

— Ты хочешь сказать, что даже не хочешь попробовать?

Именно так.

— Да.

— Почему?

Мария повернулась к нему лицом, решив выложить ему всю стервозную правду.