Доминант

Я уже сгенерировал тогда приличную массу соображений и приступил, пока всё мысленно, к концовке, собирался закончить красиво, но меня отвлекла мысль об обнулении, и я встревожился, что трезвею быстрей, чем напиваюсь. А я всегда тревожусь, когда у меня что-то идёт не по плану. Почему-то меня потянуло на улицу. Прислушавшись к себе, собрался, и вышел порисоваться и скурить пару сигарет перед снующим туда-сюда редким народом. На последних затяжках я задумался, что описание моего отношения к Марте не может быть не написанным сильнее сильного, и я с остервенением отшвырнул окурок, поднялся в квартиру, и стал пить и думать, пить и думать. Ходил курить на террасу, курил в комнате, и всё думал, думал, а когда сел за компьютер, у меня зазвонил телефон. Чёртово, чёртово совпадение! Когда я хотел написать, что я по-прежнему счастлив, потому что у меня есть Марта, у меня зазвонил телефон.

- Господин директор, у меня очень плохая новость, - начал директор по развитию, - мне только что звонили из полиции. Сегодня около пяти, прямо рядом с нашим салоном вашу женщину, директора этого салона, Марту, сбила насмерть машина. У неё нашли документы на салон, а там я значусь, как учредитель, поэтому мне позвонили.

Я подумал, правильно, ведь ни меня, ни каких-либо моих контактных данных нет ни в одном из наших документов. Но мысль эту накрыло цунами. Это было цунами серого цвета, горящая, глушащая, отупляющая. Незнакомое мне переживание и дьявольский страх возникли из ничего, и со скоростью звука раздулись до размеров всего, натянув границу моего разума, грозя прорвать её. Мне стало надо или заорать, или хотя бы завыть. Быстро углядев пафос и комичность в первом, не находя достаточным для выражения своего отношения в последнем, обхватил телефон руками, зажав его между ног, и дал вырваться из своего горла чему-то среднему между криком и завыванием. Меня затрясло, сильно. И вдруг я подумал, что может я что-то неправильно понял или недослышал.

- Скажи мне ещё раз чётко ту информацию, которая мне нужна, - сказал я в телефон.

- Около пяти вечера Марту насмерть сбила машина. Она в морге, в полиции заведено дело. Это точно, информация проверена.

Я раскачивался с закрытыми глазами.

- Меня не беспокоить, сколько я захочу. Если через месяц я не появлюсь, начинай действовать по обстоятельствам. Всё!

Я выключил телефон и положил его на стол. Потом включил опять – мне захотелось слышать дозванивания ко мне. Я представил, с каким диким упоением буду игнорировать звонки и даже не смотреть, кто звонит. Потом поднялся и пошёл закрыть входную дверь на все замки. Закрыл все окна, опустил жалюзи. Потушил везде свет. Подошёл к кровати, посмотрел на неё – она звала меня; почти физически ощутил её душу. Перенёс к кровати телефон и компьютер. Залез под одеяло, сняв носки, и свернулся на боку калачиком, подбив под голову подушку. Натянул одеяло на голову, сразу закрыл глаза. Теперь ничего не стало, и ни о чём не надо заботиться. Так начался мой сон.

Заснул я быстро. Удивляюсь: почему? Сначала я стал «высматривать» во мраке закрытых глаз лица. Я знаю, стоит мне увидеть одно, сосредоточить на нём внимание, как оно начнёт видоизменяться – это моментально приводит к дремоте. В этот раз всё началось с какого-то бородатого лица греческого типа. Потом черты этого лица стали меняться: с лица исчезла борода, на нём появились очки, затем лицо стало толстым, потом это вдруг оказалось лицо худой цыганки. Удерживая внимание на такой метаморфозе, я, как правило, мгновенно прохожу первую стадию сна. В этот раз я лишь чуть-чуть помучался. Интересно, что о Марте во время засыпания я вспомнил один или два раза, но конкретно. При этом у меня резко начинало колотиться сердце, я покрывался потом, и мне казалось, что у меня подскакивает температура. Для себя, на будущее, я отметил, что воспоминание об этом состоянии сможет мне потом послужить отвлекающим от чего-либо фактором. Неспокойно, но я заснул. Простым сном без сновидений.

Когда проснулся, на улице было светло. Вспомнил, что несколько раз проигнорировал звонки телефона. Я встал, сходил в столовую попить воды. Взял колу и минералку и отправился снова в кровать. Я снова залез под одеяло, снова свернулся калачиком, подбил под голову подушку, и снова начал «ловить лица». Марта, Марта, Марта! Работа, работа, работа! Я перевернулся на другой бок, но подумал, что не следует засыпать на стороне, где сердце. Перевернулся на живот и засунул голову под подушку, оставив щель для дыхания – когда-то это была единственная поза, в которой я мог заснуть, когда кругом стоял галдёж таких же, как я, а теперь никогда не получалось. Опять лёг на правый бок калачиком. И через несколько мыслей о Марте опять заснул.