Доминант

С этими мыслями дотрагиваюсь членом до её подбородка. Продолжаю расчёсывать. Из-за не следовавшей реакции со стороны Марты, обуревающие меня сомнения испаряются, это придаёт новый стимул для возбуждения. Некоторое время делаю вид, что для более качественного расчёсывания мне надо наклоняться то в одну сторону, то в другую, но выпрямляюсь, в конце концов, и оказываюсь в сантиметре от её губ. Теперь любые мои действия могут привести к тому, что я дотронусь до её ротика. И это бесстыдство происходит, на мгновение. И всё! Теперь, получив такое, пусть и мимолётное наслаждение, можно и «наказание» принять. Но опять никакой реакции, и я спокойно продолжаю. Уже дотрагиваюсь снова и снова, через известную паузу ещё раз. И вдруг Марта, без всякого намёка в своём поведении, открывает свой маленький ротик. Я продолжаю расчёсывание. Ставшие теперь медленными мои движения оказываются не реакцией на то, чем меня начинает одаривать эта сумасшедшая прекрасная женщина, но способом, которым я стараюсь повысить качество её наслаждения от проделываемого для неё за проделываемое ею для меня.

Специальная массажная расчёска, купленная мной в Японии, - которую даже Марта, парикмахер по профессии, с удивлением разглядывала несколько минут, - если правильно держать её в руке, всеми своими тремястами чёрными жуткими щетинками, начинающимися из красной каучуковой основы, вмонтированной в чёрное дерево, и заканчивающимися каждая миниатюрным деревянным набалдашником, за приятным ощущением от производимого массажа оставляет деликатно расчёсанные, с неповреждённой структурой, блестящие и шелковистые волосы. Я это знаю и поэтому стараюсь; и Марта это знает, и поэтому не останавливает меня. Медленно вожу расчёской по волосам Марты от корней до кончиков, всякий раз чётко контролируя давление расчёски на голову. Иногда собираю прядь и тщательно обрабатываю её. В какой-то момент, мысли о том, как можно качественней обойтись с волосами Марты, отвлекают и начинают сбивать возбуждение, я слабею; тогда я переключаюсь вниманием на её действия, щёчки, язычок внутри, и в следующее мгновение вообще теряю контроль над своим мышлением.

Сколько б я мог такое проделывать с Мартой, не знаю. Мне кажется – часы! Но мне стоит в первую очередь подумать о ней, только в этом случае эта женщина раскроется и тогда… Я отстраняюсь от Мартиных губ и начинаю собирать её волосы в хвост. Надеваю резинку на собранный пучок и жёстко перехватываю тремя кольцами. У неё волосы Госпожи – редкие волосинки, не «попавшие» в хвост, еле обнаруживаемы, а в наступающих сумерках и того не заметны.

Я беру Марту за руку, помогаю ей встать и отойти чуть-чуть от дивана, потому что следующие минут семь-восемь мне предстоит кружить вокруг неё, одевая её, и мне понадобиться много свободного пространства.

Слегка отстраняюсь, чтобы посмотреть на Марту со стороны. Когда всё идеально, у меня внутри спокойно – блаженное состояние. И сейчас я переживаю именно это, потому что Марта красива и обнажена; её причёска безупречна, а наряд, ожидающий её на диване, до миллиметров подогнан под её фигуру. Мой перфекционизм получает пищу, порцию за порцией! Для меня сейчас всё начинается, теперь я могу сконцентрироваться. Я сначала бросаю взгляд на наряд для Марты, потом исподтишка приглядываюсь к её лицу - почти всё идеально, только микроскопическая крошка туши под глазом. Она замечает мой взгляд и озабоченность.

- Мне нужна ватная палочка, Госпожа.

- Мне тебе её принести? – она спокойно смотрит на меня.

Бросаюсь в прихожую и мигом возвращаюсь с ватной палочкой чёрного цвета. Марта спокойно даёт смахнуть крошку.

Это было когда-то моей проблемой. Несовершенный результат работы неприемлем, я долго не мог добиться успеха в своих делах, пока не поговорил с одной женщиной-психологом. Она мне сказала, почему у меня ничего не получается, хоть и способностей на порядок выше среднестатистического человека. И главное, с каким лицом она это сделала! Когда я вышел от неё, меня трясло. Я зашёл в первый попавшийся бар, заказал коньяку, потом ещё. А на следующий день я был другим человеком.

Сегодня я могу создавать несовершенные системы, и спокойно к ним отношусь, но главное, я не утратил при этом способности и рвения создавать и идеальное. И всё, чем я окружаю Марту – идеально. Поэтому на её лице нет места для крошек туши. Избавившись от этой крошки, бросаю взгляд на её лицо ещё раз, украдкой рассматриваю шею.

Марта хватает меня за ошейник и притягивает меня лицом к своему лицу.

- Куда ты собрался деть ватную палочку? – спрашивает она, строя глазки.

- Я этого не знал, Моя Госпожа, - хриплю я из-за сдавливаемого ошейником горла.

- У тебя тридцать пять секунд: сделать так, чтобы я даже случайно её потом нигде не увидела, и надеть новые джинсы. Не хочу больше видеть тебя голого!

- Да, Моя Госпожа!