Домик на дереве

Остановившись возле конца огорода, я стал смотреть на стену деревьев. От них веяло холодом и свежестью, но в тоже время они были мрачными и жуткими. Какой-то треск раздался слева, а потом вдруг – чириканье. Я увидел огромный ствол, принадлежавший дубу, чей вид выражал непоколебимое величие и грандиозность. Наверное, он был старше любого жителя этой деревни. А может, и самой деревни. Я промок насквозь, но не спешил уходить. Низ моих брюк был полностью заляпан, не говоря уже о некогда белых кроссовках, но сейчас я был увлечен только этой равнодушной и контрастной природой. Но потом мне стало не по себе. Сначала прозвучал какой-то глухой удар, но так тихо и неуловимо, что я решил, будто мне показалось. Потом был крик. Какой-то отчаянный и безнадежный. Мне стало очень страшно, но ноги не двигались. Вопль был приглушенным и тихим, и я надеялся, что источник этого ужасного звука где-нибудь очень далеко. Через пару секунд после того, как все стихло, я как-то жалко сглотнул и начал пятиться назад, не сводя глаз с поглощающего рассудок леса. Так я доплелся до холмика, все еще кидая взгляды то на огромный дуб, то на место, которое, как мне казалось, вело в сторону крика. Ударил гром, где-то сверкнула молния. Я развернулся и быстрым шагом пошел к крыльцу миновав бочку с лопатой. Когда я стал снимать обувь перед ступеньками, до меня наконец дошло: навес оставался бесшумным. Ничего не стучало. Дождь кончился, хотя небо все еще было серым. Сняв мокрые носки, я прошел на кухню, стараясь не показывать свое удивление и непонимание, смешанное с испугом. Но в голове все еще раздавался крик.

Что это было?

Мама с бабушкой ели плов.

– Максим, садись давай, пока горячее! – бабушка взяла кусок черного хлеба.

– Угу.

Стеклянная кружка висела над раковиной на подвесном держателе. Я обернулся к ним, взяв кружку.

– Ширинку застегни, – сказала мама, с пылким аппетитом черпая ложкой плов. Она бросала на меня призывающие взгляды, как бы говоря мне, чтобы я торопился.

Налив себе воды, я сел на диван(перед этим застегнув ширинку, конечно).

– А чего воду то? – спросила бабушка, – Чай же есть. И кофе тоже. Налить?

Она ничего не ответила на мои покачивания головой, но немного погодя продолжила с другой темой:

– Следующий год – последний. Как там в школе? Золотая медаль будет?

Мама тяжело вздохнула, увидев мои брюки, и стала оглядывать свои, пока я, закусывая сырником плов, пытался подобрать слова для ответа.

– Ну, вообще-то, неплохо. Пара четверок стоит, но их можно исправить потом, да и… что там в школе может быть? Как-то учимся.

– А поступать уже решил куда? В Москве будешь?

– Да, скорее всего, куда еще?

– Если ЕГЭ хорошо сдаст, – сказала мама, – Больно ты начал пропадать в интернете и в игрушках, а ведь год последний.

– Не пропадаю я нигде. Я учусь, и в интернете тоже.

– Да-да, поэтому на тебя жалуется ваша литераторша.

– Ну хватит уже, Диан, пусть пацан поест, – бабушка разливала чай в большие кружки и все заглядывала в холодильник, предлагая мне сливочное масло, сыр, колбасу, творог, йогурт и салат. Я отнекивался, говоря, что на столе достаточно еды.

– Только приехал, а ты уже грузишь его. Кстати, еще есть пицца, правда на сковороде деланная.

– Нет, спасибо, бабуль, я наелся. Было вкусно.

– Ну тогда можешь пойти в комнату, постель уже застелена. Интернета тут особо не найдешь, хотя у меня стоит роутер, пароль вон там, сверху, на полке. Да, листочек. Только аккуратно, там еще куча всякого навалена.

– Нашел, спасибо.

– Ноутбук в комнате, телевизор в зале, дальше сам разберешься, думаю, а мы пока с мамой твоей посидим, – она начала убирать со стола остатки плова и прикрыла булочки тканевой салфеткой с непонятным узором, – Помнишь Мишку? Слышала, что с ним случилось?..

Я закрыл дверь, включил свет и удивился: стена передо мной вся была забита фотографиями в рамочках, на которых красовались мои родственники, запечатленные в разные моменты времени. Я даже нашел свою фотографию, где я совсем маленький, лет пять-шесть от роду, стою в квартире в рваной футболке. В эту стену упирался темный стол, где были разложены тетради, папки и ручки, а посередине был открыт ноутбук, на вид совсем старенький. Боюсь представить, в каком году его купили. Слева от него – принтер. Моя бабушка работает инженером ПТО в городишке неподалеку.

Я оглянулся и встретился со своей кроватью, представляющую из себя раскладной диван немалых размеров, на котором могут спать два человека. А вот сама комната была не такой уж большой, поэтому диван в разложенном виде забрал чуть ли не все место.

Циферблат на моем телефоне показывал одиннадцать. Не то, чтобы поздно, но я устал.

Надо было убрать лопату со ступенек.

Второй день.

Белая плитка потолочного пенопласта, изрезанная линиями, местами была не очень белой, да и висела на добром слове, вместе с люстрой посередине. Одна лампочка не работала.