Домби и сын

— И поэтому, сэръ, — началъ рѣшительнымъ тономъ Вальтеръ, видя неизбѣжную необходимость скорѣе подойти къ развязкѣ, — поэтому я вынужденъ былъ пріѣхать вмѣстѣ съ капитаномъ Куттлемъ и сказать вамъ, что бѣдный мой дядя находится въ крайне затруднительныхъ обстоятельствахъ. Заведеніе его постепенно пришло въ упадокъ, и онъ не въ состояніи выплатить долгъ по заемному письму, представленному ко взысканію. Теперь въ магазинѣ его собираются дѣлать опись: онъ долженъ потерять все и, вѣроятно, не переживетъ этого несчастья. Между тѣмъ, сэръ, вы знаете моего дядю, какъ честнаго и почтеннаго человѣка; если бы вы благоволили вывести насъ изъ этой крайности, мы никогда бы не забыли вашего благодѣянія.

Вальтеръ заплакалъ. На глазахъ Флоренсы тоже засверкали слезы, и отецъ хорошо замѣтилъ это, хотя, по-видимому, смотрѣлъ только на Вальтера.

— Сумма весьма значительная, — продолжалъ молодой человѣкъ, — больше трехсотъ фунтовъ. Дядя мой совершенно упалъ духомъ и ничего не способенъ предпринять. Ему даже неизвѣстно, что я теперь имѣю честь говорить съ вами. Я все сказалъ, сэръ, — прибавилъ Вальтеръ послѣ нѣкотораго колебанія, — и теперь, какъ вы изволите видѣть, участь наша единственно зависитъ отъ васъ. Конечно, мы не имѣемъ правъ на вашу благосклонность; но… я, право, не знаю… но кажется, я даже увѣренъ, что другихъ требованій не будетъ на товары моего дяди, и капитанъ Куттль, съ своей стороны, предлагаетъ также обезпеченіе. Что же касается до меня собственно, я не могу… я не смѣю… мое жалованье не велико… но если позволите, экономія… трудъ… исподволь… какъ-нибудь… надѣюсь… дядя мой бережливый великодушный старикъ.

Еіце нѣсколько безсвязныхъ словъ, и Вальтеръ умолкъ, повѣсивъ голову, съ трепетомъ ожидая рѣшенія своей участи. Эта минута показалась капитану Куттлю самой удобной для обнаруженія цѣнности своихъ вещей. Онъ подошелъ къ столу, гдѣ завтракалъ м-ръ Домби, расчистилъ между тарелками сколько нужно было мѣста, выложилъ серебряные часы, наличныя деньги, ложечки, щипчики и, расположивъ все это искуснѣйшимъ образомъ, чтобы какъ можно болѣе бросить пыли въ глаза, разразился такими словами:

— Не сули журавля въ небѣ, дай синицу въ руки, говоритъ всеобщая пословица. Вотъ вамъ и синица, государь мой! Да еще годовой мой пансіонъ, сотня фунтовъ стерлинговъ, тоже къ вашимъ услугамъ. Ежели есть на свѣтѣ человѣкъ съ головой, напичканной познаніями, такъ это, рекомендую вамъ, старикъ Соломонъ Гильсъ. A если есть на свѣтѣ мрлодой парень, y котораго будущность — обѣтованная земля, текущая млекомъ и медомъ, такъ это, скажу я вамъ, племянникъ старика Соля.

Отпустивъ эту сентенцію, капитанъ сталъ на прежнее мѣсто и самодовольно началъ разглаживать свои волосы, какъ человѣкъ, счастливо окончившій трудное предпріятіе.

Когда Вальтеръ пересталъ говорить, глаза м-ра Домби обратились на маленькаго Павла, который между тѣмъ выразительно посматривалъ на Вальтера и своего отца, стараясь въ то же время утѣшить сестру, огорченную печальными извѣстіями. Флоренса стояла, опустивъ голову, и тихонько плакала. Послѣ храброй выходки капитана Куттля, принятой, разумѣется, съ высочайшимъ хладнокровіемъ, м-ръ Домби опять обратилъ глаза на своего сына и смотрѣлъ на него нѣсколько минутъ, не говоря ни слова.

— Какимъ образомъ Гильсъ задолжалъ такую сумму? — спросилъ, наконецъ, м-ръ Домби. — Кто настоящій кредиторъ?

— Онъ этого не знаетъ, — отвѣчалъ капитанъ, положивъ руку на плечо Вальтера. — Мнѣ все извѣстно. Это, видите ли, поручительство за одного пріятеля, теперь уже покойника, который стоилъ старику Гильсу многихъ сотенъ фунтовъ. Подробности, если угодно, я сообщу вамъ наединѣ.

— Людямъ съ ограниченнымъ состояніемъ, — сказалъ м-ръ Домби, продолжая смотрѣть на своего сына и не обращая ни малѣйшаго вниманія на таинственные знаки капитана Куттля, — слѣдуетъ заниматься исключительно собственными дѣлами и не увеличивать своихъ затрудненій безумными обязательствами за другихъ людей. Это нечестно и самонадѣянно, — прибавилъ м-ръ Домби съ важностью, — слишкомъ самонадѣянно даже для богача. Павелъ, поди сюда!

Когда ребенокъ подошелъ, м-ръ Домби посадилъ его на колѣни.

— Еслибъ y тебя были теперь деньги, — сказалъ м-ръ Домби… да смотри на меня?

Павелъ, котораго глаза были обращены на сестру и на Вальтера, взглянулъ на лицо своего отца.

— Еслибъ теперь y тебя было столько денегъ, — сказалъ м-ръ Домби, — сколько нужно молодому Вальтеру, что бы ты сдѣлалъ?

— Я бы отдалъ ихъ старому дядѣ, — отвѣчалъ Павелъ.

— То есть, ты далъ бы ихъ взаймы, — поправилъ м-ръ Домби. — Хорошо. Ты уже выросъ довольно для того, чтобы распоряжаться моими деньгами: мы станемъ вмѣстѣ вести дѣла.

— Домби и Сынъ, — прервалъ Павелъ, рано пріученый къ этой фразѣ.

— Домби и Сынъ, — повторилъ отецъ. — Начни же быть теперь Домби и Сыномъ; хочешь ли дать взаймы денегъ дядѣ молодого Гэя?

— Хочу, хочу, папенька, — отвѣчалъ Павелъ — и Флоренса тоже хочетъ.

— Дѣвочкамъ, — сказалъ м-ръ Домби, — нечего давать при Домби и Сынѣ. Хочешь ли ты одинъ?

— О да, хочу, папенька!