Домашняя жизнь и нравы великорусского народа в XVI и XVII столетиях (очерк)

После того, как в доме невесты все было готово и сама невеста одета, ей на голову возлагали венец — символ девичества и вели с торжественным шествием в залу, где было устроено место для нее с женихом. Впереди шли женщины-плясицы, которые плясали и пели песни. За ними каравайники несли на полках, обшитых богатыми материями, караваи. На караваях лежали золотые монеты, называемые в описании царских свадеб пенязями. Потом следовали свечники со свечами и фонаршики с фонарями для свеч. Как у жениха, так и у невесты было по свече, два свечника несли одну свечу, потому что они были массивны, например женихова в три пуда, невестина в два пуда. На свечах надевались серебряные или серебряно-вызолоченные обручи и бархатные или атласные кошельки. Возле свеч несли обручальные свечи и богоявленскую (водокрещенную) свечу, которою зажигали брачные свечи. В царских свадьбах, отправляемых во дворце, свечи жениха и невесты несли разом пред будущею царицей. В частных свадьбах жениховы караваи, свечи и фонари несли перед ним, когда он прибывал к невесте. За каравайниками, свечниками и фонарщиками невесты шел дружка и нес осыпало: то была большая металлическая миса; в ней лежали на трех углах хмель, собольи и беличьи меха, платки, шитые золотом, червонцы и деньги. Двое по сторонам предшествовали княгине, или невесте, и держали путь, чтобы никто не перешел дороги. За ними две свахи вели невесту в венце, под покрывалом. За невестой следовали сидячие боярыни, составлявшие ее свадебный чин: две из них держали по мисе или по блюду. На одном лежала кика — головной убор замужней женщины с принадлежностями, как-то: подубрусником, или волосником, гребешком и чаркою с медом, разведенным в воде или вине. На другом лежали убрусы, назначенные для раздачи гостям. Блюдо с осыпалом и с убрусами ставилось на столе перед главным местом, где лежала перепеча с сыром. По бокам становились каравайники, свечники и фонарщики. Невесту сажали на место, а возле нее сажали какое-нибудь лицо, чаще всего брата или родственника, иногда мальчика возрастом. Все, составлявшие чин невесты, садились по своим местам, каждый по своему чину.

Когда все усаживались, отец и мать невесты, действительные или нареченные, посыпали дружку к жениху. Приходя, он извещал, что время ему идти по невесту.

Священник первый вставал с места и провозглашал: «Достойна есть!» Вставали родители, брали по образу и становились рядом. Жених кланялся им в ноги, целовал образ и получал родительское благословение. Вслед за тем поезд отправлялся; в таком торжественном шествии впереди шли каравайники с караваями, свечники и фонарщики со своими принадлежностями, потом священник с крестом, потом бояре, а за ними жених, которого вел под руки тысяцкий, за ними поезжане, то есть все, составлявшие чин жениха. Они садились на лошадей верхами или в сани. Когда таким образом шествие достигало двора невесты, родители невесты выходили к ним навстречу. Они входили в приготовленный покой, где уже сидела невеста. Жених молился, знаменуясь крестом, и кланялся образам на все четыре стороны, потом вместе с дружком подходил к своему месту; следовало выкупать это место у того мужчины или мальчика, который сидел подле невесты; последний, получив несколько монет, уступал свое место, и жених садился подле невесты на одну подушку с нею. В царских свадьбах лицо, сидевшее подле невесты, сводили с места, взявши под руки.

Эти обычаи сходки жениха с невестою были одинаковы и в царских свадьбах, с той разницей, что на свадьбе у царей все это происходило в одном и том же дворце. Царь собирался в одной из палат, царица — в другой; сначала царица шла в Грановитую палату; ей предшествовал священник и кропил святою водой место, где она садилась. На этом месте лежало сорок соболей, которые были подняты, когда она садилась: возле нее садился какой-нибудь из знатных князей. Когда все было устроено, посылали дать знать царю. Царь отправлял прежде своего нареченного отца; тот, вошедши в царицыну палату, кланялся на все стороны, ударял челом будущей государыне и садился на большом месте возле жены своей, если она была здесь. Посидев немного, этот нареченный отец посылал к царю одного боярина с речью: «Государь царь и великий князь всея России! Боярин такой-то велел говорити: прося у Бога милости, время тебе идти, государю, к своему делу». Государь вставал, принимал благословение митрополита и со всем своим поездом шел в Грановитую палату. Впереди его шли двое духовных особ: благовещенский протопоп с крестом и крестовый недельный священник. Священники кропили водою путь, тысяцкий вел царя под руку, за ним следовали стольник с колпаком и стряпчие. Прибывши в палату и благословившись, царь подходил к своему месту, большой дружка подымал посаженное близ невесты лицо, а царь садился на его место возле будущей жены.