Дом Живых. Арка третья: Лопата кумкватов

— Слушай мою команду! — рявкнула Спичка внушительно. — Стой, раз-два!

Десяток кованых дружно грохнули стальными ногами в мостовую. Дварфиха с удовольствием оглядела ровный, как по линеечке, строй. Кованые — идеальные солдаты, действующие всем подразделением как единый организм, каковым в некотором смысле и являются.

— Итак, кованая братия! — заявила она уверенно. — Сейчас мы пойдём и вывернем эту Утробу наизнанку! Держать строй! Щитоносцы танкуют, пикинёры дамажат, стрелки прикрывают всех сзади. Бояться нечего, всем, кто будет повреждён в бою, я гарантирую бесплатный ремкомплект от «Малого лафетостроительного»!

— Мы ничего не боимся, госпожа Фламерия, — сказал один из кованых, — мы не чувствуем боли, и нас нельзя убить. Мы не любим воевать не из страха, а потому что не видим в этом смысла. Однако ради обещанной вами перспективы мы готовы выполнить задачу. Постарайтесь не умереть в бою, чтобы ваши обязательства не оспорили наследники.

— У меня нет наследников, железяка, — засмеялась Спичка, — я оставила контракт у нотариуса, и он будет исполнен, даже если я сдохну в этих подземельях. Так что хватит слов, пора показать, кто хозяин-под-горой! Baruk Khazâd!

Спичка вытащила из-за спины секиру и решительно шагнула под своды широкого тоннеля. За ней, в шеренгу по трое, дружно чеканя шаг, направились три массивных щитовика с «моргенштернами» в качестве ударного оружия, три длинноруких пикинёра, которые будут разить тех, в кого упрутся их щиты, три высоких стрелка с многозарядными картечными «барабанниками», которые стреляют поверх голов авангарда, и замыкающий — снайпер с дальнобойным штуцером, который высматривает зоркой оптикой специально усиленных глаз вражеских магов, способных атаковать строй издали. Легендарная «кованая десятка», которую не видели в бою со времён Каррегвенского мятежа. Мало кто из ныне живущих представляет себе, на что она способна.

— Эй, вам сюда нельзя! — закричал выбежавший им навстречу полуорк. — Это территория Полуслова!

Со своим полуторным мечом и без доспехов охранник чувствует себя не слишком уверенно, и голос его дрожит в такт сотрясаемому железным шагом кованых полу.

— Беги или сдохни, — бросает Спичка, не останавливаясь.

Полуорк благоразумно выбирает первый вариант и скрывается в тоннелях с криками «Тревога!» и «К оружию!». Под шлемом не видно, но дварфиха довольно улыбается в бороду — уж теперь-то ей никто не помешает помахать секирой!

— Я в шоке, подружечка, я просто в шоке! — голос Фаль в голове вырвал Завирушку из глубины грустных мыслей. — Ты себе просто не представляешь! Это был грандиозный, полный, беспросветный провал! Мы унижены и раздавлены, а главное…

Голос смолк, выбрав лимит, и девушка попыталась собрать в кучу разбежавшиеся мысли. Ей совсем не хочется становиться чьим-то бессловесным инструментом, даже такой воистину великой женщины, как Падпараджа Единождымученица. («Которая убила моих родителей, брата и бабушку», — напомнила она себе.) Но умирать от костлявых рук андедов не хочется тоже, и нет никаких сомнений, что, если она не согласится на условия Падпараджи, та и пальцем не шевельнёт, чтобы их остановить.

— Прости, что пропадаю, — снова проклюнулась в голове Фаль, — прохождение не очень. Пан говорит, Край слегка штормит. Я просто не могу не поделиться, иначе лопну от возмущения! Ты представляешь, эти дварфы…

Фаль снова замолчала, и Завирушка вернулась к своим размышлениям. Дело было даже не в том, что девушка не видела выхода. Мощнейшая харизма и способность к убеждению, которые вознесли некогда Падпараджу на вершину Империи, подействовали и на неё. Бывшая Верховная Птаха с её безжалостным прогнозом выглядит куда убедительнее, чем Полчек с его невнятным планом «Шарахнем, и будь что будет». Даже если последствия и не будут так ужасны, как описала Падпараджа, (девушке не хочется думать, что люди разом забудут все то добро, что сделал для них орден), всё равно, может ли она брать на себя такую ответственность? Принять решение за всех разумных Альвираха, как это сделала однажды даль’Обигни, запершая нефилима в клетку? «Мне всего шестнадцать лет, — думала Завирушка, — и большую часть из них я драила коридоры и чистила рыбу на кухне. Почему я должна принимать такие решения?»

— … дурацкое решение! — прорвалась через нестабильный эфир Фаль. — Я говорила! Но разве кто-то будет слушать маленькую ушастую гномиху-на-ходулях? Да, я опять на ходулях, прикинь! Нет, будут слушать волосатого рогатого дурня, который…

«Может быть, всем действительно стало бы лучше, если бы я умерла, — грустно думает Завирушка. — Тогда никто не смог бы меня использовать ни во зло, ни во благо, которое тоже непременно окажется для кого-то злом. Но я совсем не хочу умирать! И как быть?»

— … и как нам быть? — отозвалась в голове эхом Фаль. — Без Спички нас в Жерле освистали, дорожные расходы съели все накопления, а после того, как Шурумбурум отвязался и сожрал чей-то сад…