Я смеюсь, наблюдая, как гондольер – воздушный фейри – изо всех сил пытается удержать лодку от раскачивания, но это трудно, когда два пассажира ерзают на бархатных сиденьях, а третий стоит.
– Ты насовсем домой или только на помолвку брата?
– Насовсем.
Четыре года не прошли для него даром. Он раздался в плечах, лицо приобрело четкие очертания, а каштановые волосы, заплетенные во множество косичек, такие длинные, что теперь задевают украшенную драгоценными камнями рукоять меча, который висит на богато отделанной кожаной перевязи. Только голубые глаза и смуглая кожа напоминают о прежнем Данте.
Он показывает большим пальцем через плечо.
– Моя казарма находится прямо напротив вашего дома, синьорина Росси.
– Как удобно.
Я чувствую чье-то присутствие у себя за спиной. Поскольку мама не встает, я знаю, что это бабушка.
Данте кланяется:
– Синьора Росси, вы, как всегда, выглядите неземной.
Я фыркаю от его нежности.
– Добро пожаловать домой,
– Так и есть, спасибо. Если когда-нибудь начнется война, у нас есть опытные союзники, на которых мы можем рассчитывать.
– Война начнется, – слышится тихий мамин голос, и все же он, должно быть, достигает ушей принца, потому морщина появляется на его гладком лбу.
Чистокровные обладают непревзойденным слухом.
Мои щеки пылают от стыда, надеюсь, Данте пропустил зловещий шепот мимо ушей, но на всякий случай я меняю тему:
– Я бы с удовольствием послушала о твоих приключениях, Данте.
Нонна цокает языком.
–
Мальчик, который убедил брата не забирать меня в замок для дальнейшего изучения в тот день, когда я говорила со змеей.
Мужчина, который подарил мне первый поцелуй в узком переулке в вечер перед отплытием в Королевство Глейс.
На темное лицо Данте падает солнечный луч.
– Я бы с удовольствием развлек тебя, дорогая Фэллон.
– Тогда найди меня, когда у тебя будет время.
– Где? – Он хватается за лакированный деревянный фальшборт[12], лодка сильнее раскачивается.
– Поспрашивай вокруг. Весь Люче знает, где трудится печально известная Заклинательница змей. – Я закрываю окно, а фейри воздуха уносит лодку от набережной.
Один из друзей Данте, должно быть, сообщил ему, где я работаю, потому что принц больше не улыбается. Я думаю, они забыли уточнить, что я обслуживаю желудок и печень посетителей, а не то, что ниже.
– Он никогда не женится на тебе, Фэллон. – Слова Нонны стирают мою улыбку.
– Я не хочу выходить замуж.
– Ты хочешь стать его шлюхой?
Я вскидываю голову, а рот кривится от отвращения. Я ничего не имею против женщин, которые продают свое тело – я считаю многих своими подругами, – но я никогда не сумела бы…
– Он не король. – Я тереблю шерстяное покрывало, которое накинула на мамины исхудавшие ноги.
– Возможно, но принц не может жениться на простолюдинке. Особенно если он хочет сохранить свой титул.
Нонна смотрит на меня, но я слишком взволнована и раздражена, и…
– Фэллон, отдай свое сердце другому мужчине.
– Мое сердце никому не отдано, Нонна.
Ее вздох заменяет тысячу слов. Я уверена, мудрых слов, но я не в настроении выслушивать.
– Я опаздываю на работу, – говорю я и целую в щеку маму – не Нонну, проскальзываю мимо нее вниз по винтовой лестнице, в тень Тарелексо.
Нонна утверждает, что тени защитят меня, и, возможно, она права, но тени делают меня незаметной, а я хочу, чтобы Данте видел меня.
Глава 2
Фейри воды, не обладающая ни каплей магии, – жалкое существо, особенно когда живешь на островах, покрытых грязными лужами. Особенно в рыночные дни.
Западный причал занят моряками, выгружающими последние продукты, которые не продались в королевской гавани. Фрукты помяты, овощи с гнильцой, молоко прокисло, рыба с мутными глазами и мешки с зерном, кишащие насекомыми, но полукровки и люди разберут все до наступления сумерек. Урчащие желудки не привередливы.
Я обхожу стороной вонючую жидкость, придерживая подол, чтобы юбка не испачкалась и не пришлось ее стирать. У меня целых три платья в гардеробе, но из-за отсутствия магии мне приходится отстирывать пятна вручную.
Стирка входит в список ненавистных обязанностей наряду со сменой простыней в «Дне кувшина», когда горничная-человек Флора сидит дома, ухаживая за каким-нибудь из своих двенадцати детей.
Таверна пользуется популярностью среди лючинских военных, да и многие благородные тарекуорины сюда захаживают. Родители Сибиллы подумывали даже о второй горничной, но люди склонны к воровству и лжи, а у фейри, даже у полукровок, проблемы с доверием.
Я прохожу мимо трех моряков, укладывающих пустые ящики на судно, в котором нет ни изящества гондол, ни прочности рыбацкой лодки.
Один из них свистит, что заставляет двух других обернуться.
– Сколько еще ты будешь заставлять мое бедное сердце страдать, Фэллон Росси?