Дом Земли и Крови (ЛП)

Три дня назад в галерею прибыл конверт с адресом «Комициум», на котором был указан его обратный адрес. Ее сердце громко стучало, когда она разорвала его, задаваясь вопросом, смог ли он передать сообщение…

Белый опал упал на стол. Исайя написал сдержанную записку, как будто знал, что каждое письмо было перед отправкой прочитано:

Наоми нашла это на барже. Я подумал, что ты захочешь его вернуть.

А потом добавил, как будто передумав: ему очень жаль.

Она положила камень в ящик своего стола.

Вздохнув, Брайс открыла его и уставилась на молочно-белый камень. Она провела пальцем по его прохладной поверхности.

— Ати выглядит несчастным, — заметила Лехаба, проплывая мимо головы Брайс. Она указала на табличку, где Брайс остановила на лице Ханта свой третий повтор вступительной процессии. — И ты тоже, Биби.

— Спасибо.

У ее ног, зевая, растянулась Сиринкс. Ее изогнутые когти сверкнули.

— Так что же нам теперь делать?

Брови Брайс нахмурились.

— Что ты имеешь в виду?

Лехаба обхватила себя руками, паря в воздухе.

— Мы просто вернемся к нормальной жизни?

— Да.

Ее мерцающие глаза встретились с глазами Брайс,

— А это вообще нормально?

— Мне это кажется скучным.

Лехаба слегка улыбнулась, приобретая нежно-розовый оттенок.

Брайс предложила один в ответ.

— Ты хороший друг, Леле. Действительно хороший друг. — Она снова вздохнула, заставляя пламя феи потухнуть. — Мне очень жаль, если я была не так добра к тебе временами.

Лехаба махнула рукой, становясь пунцовой.

— Мы пройдем через это, Биби. — Она примостилась на плече Брайс, ее тепло просачивалось сквозь кожу, а Брайс и не подозревала, что она так замерзла. — Ты, я и Сири. Вместе мы пройдем через это.

Брайс подняла палец, позволяя Лехабе взять его обеими своими крошечными, мерцающими руками.

— Согласна.

Глава 75

Рун предвидел, что саммит пройдет в напряженной, жестокой, откровенно опасной обстановке — каждый миг он думал, не вырвут ли кому-нибудь горло. Точно так же, как это было на каждом из тех мероприятий, где он присутствовал.

На этот раз его единственным врагом была скука.

Сандриэль потребовалось целых два часа, чтобы сообщить им, что Астери приказали выставить на фронт больше войск из каждого дома. Спорить было бессмысленно. Это не должно было обсуждаться. Приказ пришел от Астери.

Разговор перешел на новые торговые предложения. А потом кружил, кружил и кружил, даже Мика запутался в семантике того, кто что сделал и получил, и так далее, и так далее, пока Рун не задался вопросом, не придумали ли Астери эту встречу как некую форму пытки.

Интересно, подумал он, сколько Астерианских Гвардейцев спит под своими масками? Он успел заметить, как несколько младших членов различных делегаций клевали носом. Но Аталар был настороже — каждую минуту убийца, казалось, прислушивался. Наблюдал.

Может быть, именно этого и хотели губернаторы: всем им было так скучно и страшно заканчивать эту встречу, что они в конце концов соглашались на условия, которые не были им выгодны.

Но все же нашлось несколько несогласных. Отец Руна был одним из них, вместе с Мер и ведьмами.

Особенно одна ведьма.

Королева Гипаксия говорила мало, но он заметил, что она тоже прислушивается к каждому сказанному слову, а ее карие глаза, несмотря на молодость, полны настороженного ума.

Он был потрясен, увидев ее в первый же день-это знакомое лицо в этой обстановке, с ее короной и королевскими одеждами. Он уже несколько недель разговаривал со своей будущей невестой, не имея ни малейшего понятия.

Он сумел проскользнуть между двумя членами ее шабаша, когда они вошли в столовую в первый же день, и, как придурок, потребовал:

— Почему ты ничего не сказала? О том, кто ты на самом деле?

Гипаксия держала поднос с обедом с грацией, более подходящей для того, чтобы держать скипетр.

— А ты и не спрашивал.

— Какого черта ты делала там?

Ее темные глаза закрылись.

— Мои источники сообщили, что в городе зашевелилось зло. Я пришла посмотреть лично-осторожно. — Именно поэтому она была на месте убийства охранника Храма, понял он. И именно там, в ту ночь, когда Аталар и Брайс подверглись нападению в парке. — А еще я пришла посмотреть, каково это-быть… обычным человеком. До этого. — Она махнула рукой в сторону своей короны.

— А ты знаешь, чего ждет от тебя мой отец? И я?

— У меня есть кое-какие подозрения, — холодно ответила она. — Но сейчас я не думаю о таких… переменах в своей жизни. — Она кивнула ему, прежде чем уйти. — Ни с кем больше.

И это было все. Ему пнули под задницу.

Сегодня, по крайней мере, он старался быть внимательным. Чтобы не смотреть на ведьму, которая была абсолютно не заинтересована в том, чтобы выйти за него замуж, слава богу. С ее целебным даром, могла ли она почувствовать что-то не так внутри него, что означало бы, что он был последним в роду? Он не хотел этого знать. Рун прогнал прочь воспоминание о пророчестве Оракула. По крайней мере, он был не единственным, кто игнорировал Гипаксию. Джесиба Рога не сказала ей ни единого слова.