Дом Земли и Крови (ЛП)

Ноги Ханта чуть не подкосились от облегчения. Даже когда Брайс толкнула Руна, вцепилась в него когтями и прорычала,

— Я не твоя собственность…

— Ты женщина-Фейри из моей родословной, — холодно сказал Рун. — Ты моя собственность и собственность нашего отца, пока не выйдешь замуж.

Она посмотрела на Деклана, на Флинна, чьи серьезные лица, должно быть, говорили ей, что она не найдет среди них союзников.

— Я никогда тебя не прощу, — прошипела она Руну. — Я никогда этого не сделаю…

— Мы здесь закончили, — сказал Рун Сандриэль.

Он потащил Брайс прочь, его друзья выстроились вокруг них, и Хант попытался запомнить ее лицо, даже когда отчаяние и ярость исказили его.

***

Рун снова потянул ее за собой, но она оттолкнулась от него.

— Хант, — взмолилась она, протягивая ему руку, — я найду способ.

Поллукс рассмеялся. Сандриэль просто начала отворачиваться от них, скучая.

Но Брайс продолжала тянуться к нему, даже когда Рун пытался тащить ее к дверям.

Хант уставился на ее вытянутые пальцы. Отчаянная надежда в ее глазах.

Никто никогда не сражался за него. Никто никогда не заботился о том, чтобы сделать это.

— Хант, — взмолилась Брайс, дрожа всем телом. Ее пальцы напряглись. — Я найду способ спасти тебя.

— Прекрати, — приказал Рун и схватил ее за талию.

Сандриэль направилась к дверям вестибюля и ожидающей их машине.

— Ты должен был перерезать горло своей сестре, когда у тебя была такая возможность, принц. Я говорю это исходя из личного опыта.

Мучительные рыдания Брайс оборвали Ханта, когда Поллукс толкнул его, заставив двигаться.

Она никогда не перестанет бороться за него, никогда не потеряет надежду. Поэтому Хант пошел на самоубийство, проходя мимо нее, хотя каждое слово разрывало его на части,

— Я ничего не должен тебе, и ты ничего не должна мне. Никогда больше не ищи меня.

Брайс произнесла его имя одними губами. Как будто он был единственным человеком в этой комнате. Городе. Планете.

И только когда Ханта погрузили в бронированный грузовик, когда его цепи были закреплены на металлических бортах, а Поллукс ухмылялся напротив него, когда водитель отправился в пятичасовую поездку в город в самом сердце пустыни Псамат, где через пять дней должен был состояться саммит, он позволил себе перевести дух.

***

Рун смотрел, как Поллукс грузит Аталара в тюремный фургон. Наблюдал, как он с грохотом ожил и умчался прочь, наблюдал, как толпа в вестибюле рассеялась, знаменуя конец этой гребаной катастрофы.

Пока Брайс не вырвалась из его хватки. Пока Рун не позволил ей это сделать. Чистая, ничем не замутненная ненависть исказила ее черты, когда она снова сказала:

— Я никогда не прощу тебе этого.

— Ты хоть представляешь, что Сандриэль делает со своими рабами? — холодно спросила Рун. — А ты знаешь, что с ней был Поллукс Антоний, чертов Молот?

— Да. Хант рассказал мне все.

— Тогда ты чертова идиотка. — Она двинулась на него, но Рун закипел: — я не буду извиняться за то, что защищаю тебя — ни от нее, ни от тебя самой. Я все понимаю, правда. Хант был твоим… кем бы он ни был для тебя. Но последнее, чего бы он хотел, — это…

— Иди ты к черту. — Ее дыхание стало прерывистым. — Иди к черту, Рун.

Рун дернул подбородком в сторону дверей вестибюля, давая понять, что уходит.

— Поплачь об этом кому-нибудь другому. Тебе будет трудно найти кого-то, кто согласится с тобой.

Ее пальцы сжались по бокам. Как будто она собиралась ударить его, вцепиться в него когтями, разорвать на куски.

Но она просто плюнула под ноги Руну и зашагала прочь. Брайс подошла к ее скутеру и, не оглядываясь, помчалась прочь.

— Какого хрена, Рун, — тихо сказал Флинн.

Рун втянул в себя воздух. Он даже не хотел думать о том, какую сделку она заключила с колдуньей, чтобы получить такие деньги.

Деклан покачал головой. А Флинн… разочарование и боль промелькнули на его лице.

— А почему ты нам ничего не сказал? Твоя сестра, Рун? — Флинн указал на стеклянные двери. — Она же наша гребаная принцесса.

— Это не так, — прорычал Рун. — Осенний король не признал ее и никогда не признает.

— Но почему же? — Требовательно спросил Дек.

— Потому что она его незаконнорожденная дочь. Потому что она ему не нравится. Я ни хрена не знаю, — выплюнул Рун. Он не мог и не хотел никогда рассказать им о своих собственных мотивах для этого. Этот глубоко укоренившийся страх перед тем, что пророчество Оракула может означать для Брайс, если она когда-нибудь получит королевский титул. Ведь если королевская родословная должна была закончиться на Руне, а Брайс официально стала бы принцессой их семьи… ему пришлось бы выйти из игры, чтобы это произошло. Он сделает все необходимое, чтобы уберечь ее от этой страшной участи. Даже если весь мир ненавидит его за это.

— Все, что я знаю, это то, что мне был дан приказ никогда не раскрывать этого, даже тебе.

Флинн скрестил руки на груди.

— Ты думал, что мы бы кому-нибудь рассказали?

— Нет. Но я не мог рисковать, чтобы он узнал об этом. И она не хотела, чтобы кто-нибудь узнал об этом. — А сейчас было не время и не место говорить об этом. — Мне нужно с ней поговорить, — сказал Рун.