Дом Земли и Крови (ЛП)

Хант направился в ванную и включил душ на полную мощность. Он снял шлем, яркие лучи прожигали ему глаза. Затем он снял перчатки.

Она выглядела такой испуганной. В этом не было ничего удивительного. До сих пор она не могла по-настоящему понять, что и кто он такой. Почему люди шарахались от него? Она не посмотрит ему в глаза.

Хант снял скафандр, его ушибленная кожа уже заживала. Наркобароны, с которыми он покончил сегодня ночью, нанесли несколько ударов, прежде чем он смог их усмирить. Прежде чем он пригвоздил их к земле, насаживая на свои клинки.

И оставил их там, кричащих от боли, несколько часов назад.

Голый, он вошел в душ, белые плитки которого уже покрылись испариной.

Горячая вода обжигала его кожу, как кислота.

Он проглотил свой крик, рыдания, всхлипы и не стал сопротивляться бурлящему потоку.

Он ничего не сделал, когда позволил воде сжечь все вокруг.

***

Мика отправил его на задание. Он приказал Ханту убить кого-то. Несколько человек, судя по разным запахам, исходящим от него. Неужели каждая из этих жизней идет в счет его ужасного долга?

Это была его работа, его путь к свободе, то, что он делал для губернатора, и все же… и все же Брайс никогда по-настоящему не задумывалась об этом. Что она с ним сделала. Каковы же были последствия?

Это был не путь к свободе. Это был путь в Хель.

Брайс задержалась в гостиной, ожидая, когда он закончит принимать душ. Вода продолжала течь. Двадцать минут. Тридцать. Сорок.

Когда часы показывали один час, она обнаружила, что стучит в его дверь.

— Хант?

Нет ответа. Вода продолжала течь.

Она приоткрыла дверь и заглянула в полутемную спальню. Дверь в ванную была открыта, и оттуда валил пар. Так много пара, что в спальне стаяла духота.

— Хант? — Она подалась вперед, вытянув шею, чтобы заглянуть в ярко освещенную ванную. Никаких следов его присутствия в душе…

Намек на мокрое серое крыло поднялся из-за стекла душевой кабины.

Она двигалась, не думая и не заботясь ни о чем.

Она была в ванной в мгновение ока, с его именем на губах, готовясь к худшему, жалея, что не схватила свой телефон с кухонного стола…

Но он был там. Он сидел голый на полу душевой кабины, опустив голову между колен. Вода стучала ему в спину, на крылья, капала с волос. Его покрытая золотой пылью коричневая кожа мерцала гневным красным цветом.

Брайс сделала шаг в душ и зашипела. Вода была обжигающе горячей.

— Хант, — сказала она. Он даже не моргнул.

Она перевела взгляд с него на душевую кабину. Его тело исцеляло ожоги, а потом вода обжигала, обжигала и обжигала. Это должно было быть мучительно.

Она подавила свой вопль, когда потянулась к душу, чтобы уменьшить температуру, почти кипящая вода намочила ее рубашку, брюки.

Он даже не пошевелился. Даже не взглянул на нее. Она поняла, что он делал это уже много раз. Каждый раз, когда Мика посылал его, и все Архангелы, которым он служил до этого.

Сиринкс подошла поближе, обнюхала окровавленную одежду и растянулась на коврике, положив голову на передние лапы.

Хант не подал никаких признаков того, что она стояла там.

Но его дыхание стало глубже. Стало легче.

И она не могла объяснить, почему она это сделала, но она схватила бутылку шампуня и кусок лавандового мыла из укромного уголка в плитках. Затем опустилась перед ним на колени.

— Я собираюсь очистить тебя, — тихо сказала она. — Если ты не возражаешь.

Легкий, но ужасно ясный кивок был его единственным ответом. Как будто слова все еще были слишком тяжелы.

Поэтому Брайс вылила шампунь ей на руки, а затем вплела ее пальцы в его волосы. Густые пряди были тяжелыми, и она осторожно потерла их, откинув его голову назад, чтобы прополоскать. Наконец он поднял глаза. Он встретил ее взгляд, когда его голова откинулась назад в поток воды.

— Ты только посмотри, что я чувствую, — прошептала она, и ее горло сжалось. — Каждый день.

Он моргнул-это был единственный признак того, что он услышал.

Она убрала руки с его волос и взяла кусок мыла. Он был голый, поняла она, но почему-то забыла об этом. Совершенно голый. Она не позволила себе даже подумать об этом, начав намыливать его шею, мощные плечи, мускулистые руки.

— Я оставлю тебе твою нижнюю половину для наслаждения, — сказала она, и ее лицо вспыхнуло.

Он просто наблюдал за ней с такой откровенностью. Более интимное, чем любое прикосновение его губ к ее шее. Как будто он действительно видел все, чем она была и чем еще могла стать.

Она потерла его верхнюю часть тела, как только могла.

— Я не могу очистить твои крылья, когда ты сидишь у стены.

Хант поднялся на ноги мощным, грациозным рывком.

Она старалась не смотреть на то, что привлекло ее внимание. Что-то очень значительное, чего он, казалось, не замечал и о чем не заботился.

Так что ей тоже будет все равно. Она встала, разбрызгивая воду, и осторожно повернула его. Она также не позволяла себе любоваться видом сзади. Мускулы и совершенство его тела.

У тебя идеальная задница, — сказал он ей тогда.

Точно так же она могла теперь сказать и про него.

Она намылила ему крылья, потемневшие от воды.