Дом в Тополином Лесу

В голове пронеслось: «Всё получится! Нужно только, чтобы ты срезала путь, а он поехал длинной дорогой». Точно. Гретхен припомнила, как они с Эйсой возвращались из Тополиного Леса. Брат тогда выбрал долгий маршрут, лишь бы не проезжать мимо Гикори-парка. «Это всё из‐за Эсси, – подумала Гретхен. – Из-за того, что случилось с ней в ту ночь. Из-за всех тех страшных воспоминаний и чувств, что таятся внутри у Эйсы».

Гретхен обхватила пальцами фиолетовый цветок, прикрывая его от ветра и холода, и кинулась в сторону Гикори-парка и темневшего за ним леса. Так ни разу и не остановившись, она бесстрашно перебегала улицы, не обращая никакого внимания на недовольное гудение машин. Горло сильно жгло, а вечерний сумрак вокруг уже успел превратиться в ночной мрак.

«Беги! – приказала она себе. – Надо во что бы то ни стало его обогнать!» Ещё не успевшая зажить лодыжка протестующе запульсировала, но Гретхен не обращала на боль никакого внимания. Зрение у неё затуманилось какой‐то белой пудрой, вдруг начавшей сыпаться откуда‐то с неба. Опять снегопад! Гретхен прибавила скорость. Она бежала сквозь колючую пургу, молотя ногами сперва по асфальту, потом по бетону, а потом и по земле. И наконец добралась до кромки Тополиного Леса.

Гретхен впервые остановилась и согнулась пополам, чтобы перевести дыхание. И вдруг заметила, что к одному из деревьев гикори, растущих неподалёку, прислонён мотоцикл Эйсы. Хозяина поблизости видно не было.

– Нет… – прошептала Гретхен, испуганно выдохнув. – НЕТ!

И снова кинулась бежать сквозь тёмные лесные заросли, силясь разглядеть хоть что‐нибудь за снегопадом и ветками.

– Ли! – кричала она. – Феликс! ЭЙСА!

Как и всегда, деревья не отвечали. Только заунывно завывал ветер.

– Эйса, прошу тебя! Подожди! Где ты?! Эйса, пожалуйста, стой!

И тут она увидела его – иссиня-чёрный силуэт в лучах света, льющегося из окон домика. Всего несколько ярдов разделяли брата Гретхен и Тополиный Дом. Эйса стоял неподвижно, опустив лицо и плечи, и внимательно разглядывал что‐то лежащее в траве.

– Эйса! – окликнула его Гретхен и сама не поняла, почему её вдруг охватил такой ужас.

Эйса не ответил. Он опустился на одно колено и что‐то поднял с земли. Гретхен подошла ближе, шумно дыша и напряжённо щурясь. По руке Эйсы поползло что‐то тонкое и тёмное, нырнуло в рукав его рубашки и поспешило к груди. Скользило оно плавно, как‐то… по‐змеиному.

– Эйса! – крикнула Гретхен, подбежав к брату. – Что ты… что это?!

Эйса наконец поднял взгляд. Его глаза горели странным огнём, а под рубашкой Гретхен уловила какое‐то движение – она вздулась чуть выше сердца. Гретхен показалось, что под тканью промелькнуло что‐то жёлтое, а потом лицо Эйсы исказила маска боли, но лишь на мгновение. Он спрятал ладонь под тканью, просунув её между пуговицами.

– Вот и прекрасно, – сказал он слабым, едва слышным голосом. – Он снова меня нашёл. И исполнил моё желание.

Эйса отнял руку от рубашки. Она вся была перепачкана чем‐то ярко-красным и блестящим. Кровью! А на ладони лежало что‐то маленькое и тёмное.

Камень Желаний.

37 Ли

А может, там ничего и нет».

Ли сидел на краешке своей кровати, держа в руках третью банку – пока закрытую. Вполне возможно, что она хранит в себе воспоминание об Эсси. Окончательный ответ на вопрос, который так занимал Гретхен Уиппл, да и его самого: за что же господин Смерть убил Эсси Хастинг?

«Может, там ничего и нет», – вновь напомнил он себе.

Ли собирался прямо сейчас узнать правду. Он уже стащил из кладовки ещё одну банку для Ритуала Суда – банку с зелёной ленточкой и надписью «Помнить», в которой хранилось радостное, безоблачное воспоминание. Сперва Ли думал взять банку с надписью «Забыть». Так было бы лучше, благороднее. Но даже мысль о том, чтобы открыть ещё одну банку с воспоминаниями, которые стоило бы предать вечному забвению, приводила его в ужас.

Ли припрятал украденное для Ритуала Суда воспоминание в надёжном месте. Теперь же пришло время открыть другую банку – с последним из трёх страшных воспоминаний. Этой минуты он боялся сильнее всего, именно из‐за неё его накануне всю ночь донимали кошмары, а боль в животе вспыхивала с такой силой, что даже его любимая запеканка из сладкого картофеля больше не пробуждала аппетита.

Воспоминания изводили его. Они причиняли ему вред – возможно, даже куда более серьёзный, чем он мог себе представить. Но он дал слово Гретхен и Феликсу, и пришла пора его сдержать. Последний рывок – и, как знать, быть может, он уничтожит проклятие этого дома!

Ли отвинтил крышку, поднёс банку к губам и сделал глубокий вдох. Воспоминание пропитало собой все его чувства, укутало их будто горячим воском, перенесло мальчика в совершенно другое место, в абсолютно иное время.

Он закрыл глаза. И открыл их вновь.

* * *