Дом в овраге

Неожиданно мы услышали крик. Он был каким-то глухим, словно кричавший находился в запертой комнате. Мы стали продираться сквозь заросли. Азарт, охвативший нас минуту назад, куда-то пропал. Я незаметно выбросил свой булыжник, чувствуя, как вспотели мои ладони. Интересно, что там случилось?!

Впереди оказался небольшой овраг, и мы спустились туда. Вокруг была какая-то свалка – груда ржавеющего металлолома, старые кровати, обломки мебели, пакеты с мусором. Под ногами чавкала влажная грязь – наверное, тут раньше тоже было болото.

– Машка! – завопил Гера. Мы оглядывались, в надежде, что она прячется где-то неподалеку. Однако вокруг была тишина. Мне на нос упала капля.

– Ой, дождик! – крикнула Аня. – Побежали обратно! Ирина Леонидовна нас ругать будет!

– А Машка где? – спросил Олег. – Ее надо найти.

– Она уже, наверное, обратно побежала, – с авторитетным видом сказал Саша. Он единственный еще держал в обеих руках по камню, и было видно, что ему отчаянно хотелось запустить их в Машу.

Подул пронизывающий ветер, где-то вдали пророкотал гром, и через мгновенье на нас обрушился мощный ливень.

– Бежим! – воскликнула Лариса, и все помчались обратно. Все, кроме меня. Я стоял, нащупывая в кармане конфету. Одну из тех, которыми меня угостила Маша. Я вынул леденец из кармана, машинально развернул обертку и положил его в рот. Почему-то мне вспомнился цирк, моя внезапная перемена настроения. И почему я так боюсь клоунов? Все смеялись, хлопали, он так смешно падал и кувыркался, свистел в дудку, раздавал нам (точнее, им, меня, в соплях и слезах, уже вывели наружу) воздушные шарики, а мне хотелось орать от ужаса и бежать, бежать куда глаза глядят и не оборачиваться. Что-то такое было ненормальное в нем, но я никому не сказал об этом. Он смеялся и шутил, а мне казалось, что он смотрит на меня, скалит свои огромные зубы и рычит: «Ты ляжешь спать, а я приду к тебе ночью и сожру тебя!»

Дождь уже лил вовсю, но я не ощущал ледяных капель, которые иглами впивались в мою нежную детскую кожу. Я сосал леденец, бродил по оврагу и глядел на темное небо. Потом вздохнул и уже собирался идти, как вдруг почувствовал, как нога моя проваливается куда-то вниз. В последний момент я успел отдернуть ее назад и, не удержавшись, упал в слякотную жижу. Прямо передо мной зияла черная дыра, которую обрамляли трухлявые доски, напоминая сгнившие зубы старика. Это был заброшенный колодец, который когда-то давно заколотили досками. Я наклонился ниже, прислушиваясь.

Снова загрохотал гром, свинцовое небо лезвием рассекла обжигающая молния. Я зажмурился, слизывая языком холодные капли дождя. Там, внизу, было тихо, я только чувствовал тяжелый запах плесени. Внезапно мое внимание привлек какой-то маленький, почти незаметный предмет, зацепившийся за обломок доски. Не веря своим глазам, я взял его в руки.

Это был кусочек зеленой материи. Он мог сойти за часть древесного листика, но я все равно увидел его.

Я кинул его в дыру и быстрым шагом направился обратно, к нашей группе. Потом я побежал. Я бежал изо всех сил, не замечая хлещущих по лицу веток. Леденец во рту давно растаял, но вкус яблока остался, волнующе-приятный, незабываемый вкус.

Я бежал и твердил себе, что мне все показалось. Ну и что, что платье у Маши тоже было зеленым?

И едва слышное «А-а-а-а-а...» из колодца мне тоже показалось.

Показалось, и все.

26 июня, «Долина Гномов»

– За нас!

Махом выпив шампанское, Катя, тупо хихикая, вылезла из-за стола. Ее длинные ноги разъезжались в стороны, но она упрямо приближалась к Косте. И, прежде чем парень успел что-то сказать, она бесцеремонно плюхнулась к нему на колени. Стул под ним заскрипел, явно возражая против возросшей нагрузки. Собственно, Костя тоже был не в восторге – в таком виде девушка вызывала отвращение.

– Мне неудобно сидеть, – сказал он, пытаясь встать.

– Брось, Костик, – засмеялась Катя, чмокнув оторопевшего парня в нос. После этого она взяла со стола рюмку, к которой тот еще не успел притронуться, и выплеснула коньяк прямо на себя, залив всю грудь.

– Лижи, дурак, – смеясь, сказала она, вытаскивая на всеобщее обозрение правую грудь с бесстыдно торчащим соском, и Костя решительно отпихнул от себя девушку.

– Иди проспись, – бросил он раздраженно.

Катя ничуть не обиделась такому обращению и принялась ползать на четвереньках по кругу, не переставая хихикать.

– Ку-ка-ре-ку!!! – завопил неожиданно Андрей, громко пукнул и сполз под стол. – Ку-ка-ре-ку!!! – донеслось уже оттуда. Марина громко захохотала и внезапно смахнула со стола свою тарелку с недоеденным шашлыком. Кетчуп бордовыми кляксами заляпал весь пол.

– Пососи мой хер, пердячий петух, – просюсюкал Женя и плюнул на стол. Костя молча вышел из дома.

«Свиньи», – со злостью подумал он. Прикуривая сигарету, он вдруг подумал, что ему уже порядком надоело тут сидеть. Ребят словно подменили, создавалось впечатление, что они не пили, а ширялись или нюхали какую-то дрянь.

– Альберт, я имел твою мать! – проорал Женя. Послышался звон разбитой посуды, сопровождающийся злым смехом. – Где твои сюрпризы, педрила?!