Дом в медвежьем углу

Он: "Ночью в комнате был один большой и другой измятый жираф, и большой поднял крик, потому что я отнял у него измятого. Потом он перестал кричать, а потом я сел на измятого жирафа".

Я, с удивлением: "Что? Измятый жираф? Как это было?"

Он: "Да". Быстро приносит бумагу, быстро мнет и говорит мне: "Вот так он был измят".

Я: "И ты сел на измятого жирафа? Как?" Он это мне опять показывает и садится на пол.

Я: "Зачем же ты пришел в комнату?"

Он: "Этого я сам не знаю".

Я: "Ты боялся?"

Он: "Нет, как будто нет".

Я: "Тебе снились жирафы?"

Он: "Нет, не снились; я себе это думал, все это я себе думал, проснулся я уже раньше".

Я: "Что же это должно значить: измятый жираф? Ведь ты знаешь, что жирафа нельзя смять, как кусок бумаги".

20

Он: "Это я знаю. Я себе так думал. Этого даже не бывает на свете. (Примеч. Фрейда: Ганс на своем языке определенно заявляет, что это была фантазия.) Измятый жираф совсем лежал на полу, а я его взял себе, взял руками".

Я: "Что, разве можно такого большого жирафа взять руками?"

Он: "Я взял руками измятого".

Я: "А где в это время был большой?"

Он: "Большой-то стоял дальше, в сторонке".

Я: "А что ты сделал с измятым?"

Он: "Я его немножко подержал в руках, пока большой перестал кричать, а потом сел на него".

Я: "А зачем большой кричал?"

Он: "Потому что я у него отнял измятого".

<...>

Большой жираф -- это я (большой пенис, длинная шея), измятый жираф -- моя жена (ее половые органы), и все это -- результат моего разъяснения.

Кроме того, изображения жирафа и слона висят над его кроватью. <...>

Все вместе есть репродукция сцены, повторяющейся в последнее время почти каждое утро. Ганс приходит утром к нам, и моя жена не может удержаться, чтобы не взять его на несколько минут к себе в кровать. Тут я обыкновенно начинаю убеждать ее не делать этого ("большой жираф кричал, потому что я отнял у него измятого"), а она с раздражением мне отвечает, что это бессмысленно, что одна минута не может иметь последствий и т. д. После этого Ганс остается у нее на короткое время ("тогда большой жираф перестал кричать, и тогда я сел на измятого жирафа").

Разрешение этой семейной сцены, транспонированной на жизнь жирафов, сводится к следующему: ночью у него появилось сильное стремление к матери, к ее ла

21

скам, ее половому органу, и поэтому он пришел в спальню. Все это продолжение его боязни лошадей [Фрейд 1990а:56-57].

Вспомним, какую большую роль в ВП играют вымышленные, виртуальные животные-монстры: Woozle, Heffalump (Слонопотам), Busy Backson (Щасвирнус), Jagular (оказавшийся Тиггером). То, что эти вымышленные животные имеют агрессивный характер, что они полны, по словам Поросенка, Враждебных Намерений, не вызывает сомнений. Ниже мы покажем, что они имеют сексуальный, анально-фаллический характер.

История с Heffalump'ом начинается с того, что Кристофер Робин сам подкидывает эту идею Пуху и Поросенку (заметим, что реальному Кристоферу Милну (род. в 1920 г.) было примерно столько же лет, сколько Гансу, когда А. Милн писал ВП), вытесняя его из своего сознания:

Однажды, когда Кристофер Робин, Winnie Пух и Поросенок вместе проводили время за разговорами, Кристофер Робин перестал жевать травинку и как бы между прочим говорит: "Знаешь, Поросенок, я сегодня видел Heffalump'a".

"Что же он делал?", спрашивает Поросенок. "Просто фланировал в одиночестве", говорит Кристофер Робин. "Не думаю, чтобы он меня заметил".

Таким образом, Heffalump предстает как некая загадка, некая неразрешенная проблема. Что такое Heffalump? Безусловно, что-то большое (как слон -- elephant), агрессивное, дикое и необузданное. Его надо поймать, обуздать. Это пока все, что мы о нем знаем, так как его на самом деле никто не видел. Здесь на помощь вновь приходит работа Фрейда о Гансе, где обсуждается немецкое слово Lumpf (ср. Heffalump), обозначающее экскременты, нечто вроде

22