Дом, в котором горит свет

Нелли снимает с веревки мои высохшие платья. Через мгновение она занесет их в дом вместе с соленым ароматом моря. Люблю подругу. Мы словно знакомы с прошлой жизни. Флора, так важно найти «своих». Тех, с кем будешь создавать бесчисленное число созвездий в своем космосе.

«Был я весь – как запущенный сад…» Словно зная о моем утреннем видении, с этими словами Есенина Нелли покрывает стол нежно-голубой скатертью. Ставит пиалу с брусничным джемом, следом достает хлеб. «В первый раз я запел про любовь, в первый раз отрекаюсь скандалить… Подруга, давай завтракать».

Медленно встаю с кресла, Нелли подходит ко мне, подхватывает за руку. Идем к столу. Я ни за что не скажу ей, что уже ела. Еще напишу.

Люблю,

Ани

18. Счастья и мира тебе в новом доме

Флора,

добралась, наконец, до Галима. Небо было в серых облаках, пахло дождем. Дело к осени. Когда я под руку с Нелли зашла во двор детского дома, Галим сидел у расписанной радугой стены и, напрягая щеки, дул вверх, в небо. Увидел меня, не отреагировал. Я села рядом, Нелли отошла покурить. «Что делаешь, малыш?» Он продолжал пыхтеть, будто надувал невидимый шар. «Хочу разогнать облака и освободить солнце».

Придвинулась к нему. «Помогу?» Он посмотрел на меня с обидой. Такой маленький, но взрослый. «Давай. Но знай, что я и на тебя дуюсь». Я стала дуть в небо. «Почему, малыш?» Неожиданно облака начали расступаться, по лицу малыша проскочил луч солнца. «Ани, вчера мне было что сказать, но не было тебя. Сегодня есть ты, но говорить не хочется». Распахнулись двери здания, во двор высыпали дети. Галим побежал к ним.

* * *

Спустя час сидим с Галимом на ветхой пристани. Достаю из кармана томик Мандельштама, подаренный Нелли. Открываю первую страницу, там надпись: «Счастья и мира тебе в новом доме. Тишины, которая наполняет, звуков, которые радуют сердце. Вдохновения и долгожданных встреч. Н.».

Галим берет из моих рук книгу, осматривает, принюхивается к корешку. «Она пахнет тобой… брусничным джемом». – «Ты лучше скажи, почему на меня обиделся?» Возвращает мне книгу. «Ты не приходила и не звонила два дня. Я испугался, что больше тебя не увижу. Потом появился Карим, рассказал, что ты болеешь. Что плохо ешь, споришь с тетей Нелли и снова спишь в кресле. Тебе нельзя, спину схватит».

«Галим, видишь вон ту старую лодку с прохудившимся дном? Вот слушаю тебя и чувствую себя такой же развалюхой. Хватит, лучше пошли есть. Обещаю больше не засыпать в кресле».

Уходим с берега, Нелли ждет нас в кафе неподалеку. Держу малыша за руку, крепко-крепко, боюсь отпустить. В голове строки Мандельштама: «Мне стало страшно жизнь отжить – и с дерева, как лист, отпрянуть». Еще напишу.

Люблю,

Ани

19. У моря всегда хорошо

Флора,

если ты спросишь, как мне живется, я отвечу «хорошо» (потому что у моря мне действительно хорошо). А потом, заварив нам чаю с гвоздикой, добавлю: «По-разному живется. Иногда светлее, иногда темнее. Иногда прозрачно, иногда туманно. Живется как любому другому человеку». Да, жизнь – это всегда по-разному, не ищи в ней стабильности. В любой момент все может измениться. Главное – сохранить себя и любовь к тому хорошему, что есть.

День может выдаться сложным или болезненным, может показаться, что это конец. Но приходишь домой, смываешь с себя все плохое, ложишься в постель, в открытое окно льется вечерняя прохлада, от которой так приятно спастись под одеялом, – и отпускает.

Оказывается, случившееся совсем не конец.

Или прожила немало лет, уверенная, что хорошо себя знаешь. Но возникает ситуация, попав в которую понимаешь, что давно перестала быть с собой честной. Из-за этого сбоя много дней прошли на автомате, мимо того важного, что принято называть «мелочами» (именно в них – сокровища мира).

Девочка моя, действительно честен тот, кто спрашивает себя, достаточно ли он честен.

Желаю тебе избавления от всего, что мешает слышать себя, что утяжеляет полет. Пусть неприятное уйдет, и откроются возможности светить еще ярче, вдохновлять тех, кто вокруг, на доброе и красивое.

Желаю полюбить себя, если ты еще к этому не пришла. Как это сделать? Позволь себе ошибаться, но не переставай воспитывать в себе сильную личность. Радуй себя и балуй, но умей вовремя ограничить. Отпусти людей, не развивающих в тебе любовь. И старайся совершать больше добрых поступков – от них ты станешь только лучше.

Флора, жить долго, красиво и качественно – большое искусство. Желаю тебе им овладеть.

Прости мне поучительный тон письма. Это большое, подчас неконтролируемое желание уберечь тебя. Быть с тобой. Пусть не физически, но хотя бы так, сквозь чернила, бумагу и то невидимое, что между строк. Еще напишу.

Люблю,

Ани

20. Нет такой любви, которая не стала бы помощью

Флора,

четыре дня льет дождь, иногда прячась за облаками, как за ширмой, ненадолго, буквально на два-три часа, словно набирается сил, а потом припускает с новой силой. Наш город, хоть и с календарным опозданием, переоделся в осень.