Дом ужасов

Лиз пришла одна: одного бойфренда бросила, следующего ещё не нашла. Такое случалось часто, но одна она оставалась недолго. Бойфрендов она меняла постоянно. Вот и того, с кем приходила на выпускной бал, ей хватило только на одну ночь. Эми казалось, что и со всеми другими Лиз расставалась так же быстро, хотя некоторым парням удавалось удержаться месяц, а то и два. Лиз не терпела постоянства. В отличие от других выпускниц школы, её ужасала сама мысль об обручальных кольцах и необходимости всё время видеть рядом с собой одно и то же мужское лицо. Она любила разнообразие. По праву считалась «Плохой девчонкой» выпускного класса, а о её похождениях ходили легенды. Но она плевать хотела на то, что о ней думают.

Эми наливала две кружки рутбира, когда Лиз подошла к стойке.

— Привет, детка, как дела?

— Я в запарке.

— Скоро освободишься?

— Через несколько минут.

— Есть потом дела?

— Нет. Я рада, что ты пришла. Мне нужно с тобой поговорить.

— Звучит загадочно.

— Дело важное.

— Думаешь, заведение может угостить нас стаканом вишнёвой колы?

— Наверняка. Вот там пустая кабинка. Ты её займи, а я приду, как только закончится смена.

Через несколько минут Эми принесла два больших стакана вишнёвой колы и села напротив Лиз.

— Что случилось? — спросила та.

Эми поболтала колу соломинкой.

— Ну… мне нужно…

— Что?

— Мне нужно… занять денег.

— Нет проблем. Могу дать десятку. Это поможет?

— Лиз, мне нужно триста или четыреста баксов. Может, больше.

— Ты серьёзно?

— Да.

— Господи, Эми, ты меня знаешь. Когда дело касается денег, руки у меня становятся скользкими, как лёд. Деньги просто из них выскальзывают. Мои старики мне никогда не отказывают, но проходит какое-то мгновение… и остаётся только гадать, куда что подевалось. Просто чудо, что сейчас я могу одолжить тебе десятку. Но три или четыре сотни!

Эми вздохнула.

— Я боялась, что ты так и скажешь.

— Послушай, если б у меня были такие деньги, я бы тебе одолжила.

— Я знаю.

Какими бы ни были недостатки Лиз (а у неё их, само собой, хватало), жадность в этот перечень не входила.

— А твои сбережения? — спросила Лиз.

Эми покачала головой.

— Я не могу снять деньги без ведома матери. И я надеюсь, что она об этом не узнает.

— О чём? Для чего тебе такие бабки?

Эми начала говорить, но у неё перехватило горло. Не хотелось ей выдавать свой секрет, особенно Лиз. Она пила колу, тянула время, гадая: а мудро ли довериться подруге?

— Эми?

«Погребок» бурлил: гремела музыка, звякали автоматы, на которых подростки играли в пинбол, звенел смех, кто-то пытался перекричать весь этот шум.

— Эми, что не так?

Эми залилась краской.

— Я понимаю, это нелепо, но… я… я просто… мне стыдно рассказывать тебе.

— Конечно, нелепо. Мне ты можешь рассказывать все. Я же твоя лучшая подруга, не так ли?

— Да.

И действительно, Лиз была её лучшей подругой. Более того, единственной подругой. Эми не проводила много времени с девушками своего возраста. Общалась исключительно с Лиз, и вот это, если вдуматься, казалось довольно странным. Очень уж сильно отличались они друг от друга. Эми усердно училась и получала хорошие отметки; Лиз отметки совершенно не волновали. Эмми собиралась идти в колледж; Лиз эта идея повергала в ужас. Эми нравилось побыть одной, в компании она часто стеснялась; Лиз всегда старалась быть на виду, со свойственной ей смелостью, а иногда и безрассудством. Эми любила книги; Лиз предпочитала фильмы и глянцевые журналы. Несмотря на тот факт, что Эми не нравился избыточный религиозный фанатизм матери, она по-прежнему верила в Бога, Лиз же заявляла, что сама концепция Бога и загробной жизни — чушь собачья. Эми прекрасно обходилась без спиртного и травки, могла выпить и покурить только по настоянию Лиз, которая говорила: если и есть Бог (она заверяла Эми, что Бога нет), ему стоит поклоняться только за то, Что он создал алкоголь и марихуану. Но, несмотря на бессчётные различия, дружба девушек только расцветала. Прежде всего по той причине, что Эми прилагала к этому немало усилий. Делала то, что хотела делать Лиз, говорила то, что Лиз хотела услышать. Никогда не критиковала Лиз, всегда старалась её рассмешить, смеялась над её шутками и практически всегда соглашалась с её мнением. Эми тратила массу времени и энергии для того, чтобы укрепить их отношения, но не переставала спрашивать себя: а почему, собственно, ей так уж хочется быть лучшей подругой Лиз Дункан?

Прошлой ночью Эми спросила себя: а не возникало ли у неёподсознательногожелания залететь от Джерри Гэллоуэя, чтобы досадить матери? Тогда эта мысль поразила её. Теперь же пришла другая: может, и дружбу с Лиз Дункан она водила по той же причине? В школе у Лиз (и её это только радовало) была самая худшая репутация. Она сквернословила, с учителями вела себя вызывающе, была неразборчива в связях. И, общаясь с ней, Эми тем самым могла бунтовать против традиционных ценностей и морали матери.