Дом у воды

«Мам, ну мам, отпусти! Я же не девчонка!»

Она вспомнила, что при жизни Люсьена сын неизменно добавлял:

— Родите себе дочку и с ней сюсюкайте!

Света представила своего маленького сына: крепкого и гибкого, в каждом движении которого чувствовалась зарождающаяся сила.

«Женечка, солнышко, — чуть слышно позвала она своего ребенка, прекрасно зная, что ее никто не услышит, и, всхлипнув, тихонечко велела сама себе: — Успокойся. Если уж Арман чего-то опасается, то дело плохо. Хотя почему Пахомов играет в футбол, а не отправился в Россию, как обещал?»

Она наскоро переоделась и вышла на кухню.

— Скоро туристы придут с ночевкой, — предупредил Гаранин. — Ты с нами посидишь?

Света мотнула головой.

— Нет, — капризно протянула она. — Я спать, день получился долгим.

Она уже засыпала, когда почувствовала, как Арсений огладил ее по голове и тихо позвал:

— Пойдем за стол, маленькая! Там ребята из Краснодара приехали, поют под гитару. Потом пожалеешь, если пропустишь.

— Хорошо, — пробормотала она. — Ты иди к людям, я сейчас выйду.

Света встрепенулась и, не заставив себя просить, быстро собралась: закрутила волосы в высокую дульку, надела длинную зеленую майку, купленную пару часов назад в сельпо, и лосины. Плеснула на лицо воды из стоявшего в углу ведра и такой красавицей а-ля натурель вошла на кухню.

А там десять пар глаз с восхищением уставились на нее.

— Моя жена, — тут же встрял Гаранин, давая понять, что близко не подходить. Шарахнет. Он сам лично и вдарит, коли кто посмеет покуситься. Желающих заработать фингал не нашлось.

Арсений усадил «жену» на свое место на краю дивана, а сам примостился на подлокотнике.

— Есть хочешь? — поинтересовался тихо, невзначай укладывая руку на ее плечо.

Она кивнула и тотчас же руки Гаранина залетали над столом, собирая на тарелку всего понемногу: ломтики розового копченого мяса, оливки, тунца из банки и даже несколько кругляшков соленого огурца.

— А пить? — Джин снова состроил из себя заботливого мужа. — Водка, пепси, самогонка?

— Только чай, — пробормотала Света, замечая, как за их диалогом следят гости. Девять человек с любопытством, а одна девушка с нескрываемой злобой.

«Красивая и смелая дорогу перешла, — пропела у Светы в голове Анна Герман. И она в упор глянула на противную гостью. — Может, поэтому Гаранин и позвал меня к столу? Чтобы ничего не объяснять девице? Сколько же их прошло через его постель? — мысленно осведомилась она, пытаясь представить порядок цифр. — За сезон? А за все четыре года?»

На душе сразу же стало противно, будто она вступила в зловонную жижу.

«Плевать! — про себя отмахнулась Света. — Мне его бабы до фонаря. Но пока я здесь, никаких интрижек на стороне не допущу. Попал ты, милый!» — хмыкнула она мысленно и, облокотившись на Гаранина, отхлебнула чай из кружки.

Один из туристов, Света решила, что именно он руководитель группы, крупный бородатый мужик в синем свитере с растянутой горловиной, потянулся за гитарой и, ударив по струнам, хрипло запел:

— Здесь вам не равнины,

Здесь климат иной.

Группа подпевала вразнобой. А следом затянул и сам Гаранин. Света даже не ожидала, что у него красивый глубокий голос. Сюрприз-сюрприз!

— Джин, теперь ты, — бородач передал Арсению инструмент. Гаранин провел по струнам, выдавая дежурные аккорды, а потом, словно звезда, бросил с усмешкой:

— Ну что вам спеть?

— Ланфрен, ланфра! — тут же завопили девушки. Хозяин дома довольно кивнул и, не сводя глаз со своей «жены», запел. Красивая песня, нежный баритон. Но Света вдруг оказалась не в огромной комнате с русской печью и шумным застольем, а на просторной московской кухне с итальянской мебелью и такой же плиткой. Она точно не помнила, какой был повод, но за столом сидела только ее семья и крестный. И папа пел именно эту песню, смотря на маму влюбленными глазами.

Усилием воли Света сглотнула вязкий ком в горле и запретила себе плакать. Что толку?

Она сквозь слезы улыбалась, подыгрывая паясничавшему Гаранину, а потом, когда песня кончилась, сама попросила гитару. Ее репертуар русских песен был невелик, поэтому она затянула «Любовь — волшебная страна».

Низкий и глубокий голос ляльки пронял Гаранина до печенок. Он застыл на месте, до конца не веря, что это его легкомысленная подружка приковала к себе внимание гостей. И они воззрились на нее, обалдев от восторга.

— Еще, еще! — закричали наперебой две девчонки, а третья, Галина, скривила губы в едкой улыбке. Гаранин знал ее по прошлому походу, случившемуся полтора года назад. Нервная манерная деваха сама притащилась к нему в постель и осталась до утра. Арсений, поругавшийся с Мариной из-за какой-то ерунды, ничуть не возражал, надеясь выпроводить настырную гостью вместе с группой. Но проспал, а когда проснулся, на постели сидела Марина и не сводила заплаканных глаз со своего любовника.

— Подожди, — взмолился он, понимая, что влип по-крупному. — Подожди!