Дом у воды

— Больная нога, — напомнил Арсений и заспешил наверх.

— Я тебя умоляю, — усмехнулась Света. — Ходит легенда, что мой респектабельный крестный по молодости с распоротой ягодицей от ментов убегал. Прибежал к нам домой, папа его зашивал, а мама держала настольную лампу. В ту ночь я и родилась.

— Смешно, — пробурчал Гаранин, но не смог представить Лили де Анвиль, холодную и утонченную, на сносях, да еще участвующую в тайной хирургической операции. Ему даже показалось, что она давно превратилась в оболочку, только с виду кажущуюся живой, а на самом деле давно омертвелой.

— Светланка, — позвал мягкий и нежный голос. — Вы там как?

— Идем, мама, — воскликнула Света, поднимаясь вслед за Арсением. Но минуя лестницу, врезалась в Гаранина, застывшего около заваленной почти до самого свода.

— Забирайте детей, — скомандовал Арсений и сам попробовал разобрать образовавшийся завал. Но если наверху валялся строительный мусор, то ниже в проеме застрял большой прямоугольный камень, словно по полозьям спустившийся чуть ли не с потолка и остановившийся сантиметров двадцать не доходя до пола. По ту сторону баррикады Света видела задумчивого крестного и мрачного де Анвиля, дававшего указания заполонившим склеп рабочим.

Куски лепки и штукатурки разобрали быстро. А потом одного за другим Арсений передал на волю детей, с удивлением наблюдая, как каждого из них обнимает и целует зареванная теща. Как рядом суетятся Пахомов и сам Арман де Анвиль, так не похожий на себя вчерашнего.

— Ты тоже сможешь пролезть, — заметил Арсений, когда кроме каменной глыбы ничего не осталось. — А вот я не помещусь, — хмыкнул он и добавил, весело стукнув себя по животу: — Разъелся за зиму. Света улыбнулась и, ущипнув его за бок, прошептала тихо:

— Я никуда не пойду без тебя. В кои веки ты не можешь от меня убежать, Сенечка…

— С ума сошла, — проревел он. — Ты уехала, а я чуть не подох. Больше никогда от себя не отпущу. Но сейчас…

— Подожди, — остановила она его и, кинувшись к заваленной арке, что-то прокричала на французском. Знания языка позволили Сене понять следующее. Во-первых, сегодня в Париж никто не поедет. Во-вторых, она остается с Арсением и просит принести покрывало и что-нибудь на обед.

— Свидание в склепе, — хмыкнул Пахомов и добавил с усмешкой: — Мадам знает толк в извращениях. — И, довольный, заковылял к выходу.

Минут через десять с кухни принесли корзину с провиантом, а из анвилевских кладовых — надувной матрас, пледы и подушки.

— Из Бордо выехали спасатели, — пробурчала показавшаяся в проеме говорящая голова, принадлежащая хозяину замка. Патрицианский нос, седые виски, зачесанная назад шевелюра. Арман походил на американского сенатора в десятом поколении, но на самом деле более, чем любой из них гордился собственной родословной.

— Устранение завала может занять несколько часов, — предупредил он и, получив от Светы категорический отказ покидать отца своего ребенка, отбыл в лабораторию. Перетаскивая весь скарб в усыпальницу первых де Анвилей, Арсений на минуту задумался, что значит иметь за собой таких предков. Каково жить, зная, что в твоих жилах течет пусть разбавленная за века, но все-таки монаршая кровь. Оберегает ли такой род свое потомство и как? Несет ли кроме внутренней гордости еще какие-то блага, или просто тешит самолюбие и гордыньку.

— О чем задумался? — тихо осведомилась Света, укладываясь на подушки в свободной части усыпальницы.

— Да вот смотрю на этих, — кивнул Арсений в сторону древних могил. — И радуюсь, что ты им не кровная родственница. Мне еще многое предстоит пережить, моя любовь, но будь поласковее со мной, ладно?

— А что ты думаешь о нас? — осведомилась Света, и Гаранин, даже не увидел, а ощутил, как сверкают ее глаза от нетерпения и негодования, что он не сказал самого главного.

— Ничего не думаю, — пробурчал он недовольно, укладываясь и укрывая ее пледом. — Когда ты рядом, я вообще думать не могу. Мне нужно ощущать твое тепло, запах твоего тела, переругиваться с тобой по утрам, прижимать тебя к себе всю ночь и в любое время суток заниматься с тобой любовью. Если дпя этого нужно пойти в загс, в церковь или в синагогу и там громко, чтобы все слышали, сказать «да», то я согласен. Мне не нужны твои дурацкие деньги, дома и яхты. Я подпишусь под любым контрактом и так же согласен отдать тебе все, что имею. Пудельком за тобой бегать не стану. Найду чем заняться. И тебе не придется краснеть за меня перед своими высокородными родственниками. На костюм от Армани и тебе на бриллианты я заработаю. Хотя не понимаю, что так все носятся. Армани, Армани! Рвется быстрее, чем костюмчик фабрики «Большевичка». Я такой в первом классе носил, так ему сносу не было. Потом еще Севка донашивал…

— Джин, ты невозможный, — усмехнулась Света, зарываясь лицом у него на груди. Потом резко вскинулась и поинтересовалась строго: — Ты делаешь мне предпожение?