Дом у реки

Зимние месяцы пролетели достаточно быстро. После этого несчастного случая жизнь нашей семьи изменилась. Родители всё чаще и чаще стали ссориться. После этих ссор отец уходил на дальнюю заимку и по несколько дней проводил там. Когда его не было дома, к нам всё чаще и чаще по ночам стал приезжать дядя Коля-милиционер. Они с матерью пили водку, а потом я всю ночь слушала скрип кровати, доносившийся из соседней комнаты. Я затыкала свои уши, накрывала голову подушкой, но этот скрип всё равно был слышен мне. В те дни, когда папа был дома, мы с ним делали уроки. Раз в месяц моя учительница передавала мне домашние задания по всем предметам, которые я делала с папой. Он из кожаных ремней сделал мне браслет на руку, и в него можно было вставлять ложку, чтобы кушать самой. Но папа, когда был дома, сам кормил меня. Мать Полина первое время тоже кормила меня с ложки, но потом, когда ей это надоело, она заставила отца приставить к моей кровати небольшой столик и сделать мне какое-нибудь приспособление, чтобы я могла сама принимать пищу. Когда папы не было дома, мать ставила миску с едой перед моей кроватью, и я ела сама. Если я разливала суп, то мать била меня резиновым шлангом, обзывая при этом неряхой. Самое трудное для меня было самостоятельно сходить в туалет. Когда папа был дома, я звала его, и он на руках относил меня в туалет. Мать несколько раз первое время помогла мне, но затем она сказала, что я должна быть самостоятельной. Она сказала, что не намерена всю жизнь выносить горшки за мной. Поставив однажды на стол возле кровати банку, она сказала, что я сама должна ходить в туалет в эту банку. Возле кровати она поставила помойное ведро, куда я должна была выливать содержимое банки. Это ведро стояло возле изголовья моей кровати, и я постоянно чувствовала жуткий смрад. Когда с заимки возвращался папа, банка и ведро из моей комнаты выносились, и он помогал мне справить надобности. Но как только он уходил на дальнюю заимку, ведро с банкой снова появлялись в моей комнате. Пришла весна. Снег давно растаял. По вечерам в тайге заливались соловьи, и от их пения на душе становилось хорошо. Я часто сидела возле окна и смотрела за весенней жизнью тайги. Клинья различных птиц возвращались в тайгу, чтобы обзавестись новым потомством, а с первыми холодами стать на крыло и улететь в теплые страны, для того чтобы вернуться сюда через год. Вот уже несколько дней папа был дома. Мне было так хорошо. Он учил со мной уроки, рассказывал дивные и интересные истории. Утром он разбудил меня и вынес к реке. Он усадил меня в кресло, стоящее на берегу реки. Предусмотрительно им уже были закинуты удочки. Мы сидели на берегу реки и смотрели за поплавками, которые подпрыгивали на водной глади. Это был лучший день в моей жизни. Солнышко грело меня своими ласковыми лучами, от чего я жмурилась и улыбалась.

– Дусенька, я накопил уже достаточно денег. Ещё немного, и я поеду в областной центр. Мне сказали, что мы сможем тебе поставить протезы на ноги, а чуть позже и на руки. Потерпи, моя девочка, всё у нас будет хорошо, – сказал отец и обнял меня.

– Спасибо, папочка. Я тогда сама смогу ходить в школу и буду самостоятельной, – ответила я.

– Да ты и так, моя девочка, совсем самостоятельная. Ты посмотри, какую ты картину уже почти дорисовала, – сказал отец. – Ремни на браслете не давят?

– Нет, папочка, не давят, – ответила я.

Дело в том, что папа, когда бывал дома, подставлял к моей кровати мольберт, расставлял краски, вставлял кисть в кожаный браслет, и я уже почти дорисовала свою картину, которую я хотела подарить ему. На ней было изображено озеро в тайге, которое утопало в зелени деревьев. По глади озера скользили белые лебеди, которые поднимались с поверхности воды, оставляя за собой брызги. Один лебедь был черным, и он не собирался устремляться ввысь, так как у него было перебито крыло и он не мог подняться в клин с белыми лебедями. Этот черный лебедь была я. Мне осталось лишь сделать небольшие штрихи на этой картине. И тогда я подарю её папе.

– Кстати, когда ты уже подаришь мне свою картину? – спросил папочка.

– Ну, мне совсем немножко осталось. Ты сегодня уйдешь на заимку, а когда ты вернешься, я тебе её подарю, – ответила я.

– Замечательно, моя крошка, – ответил отец и нежно поцеловал меня в щечку. Мы ещё долго удили рыбу. Клев был хорошим, и вскоре наш садок был полным. Мы сидели на берегу реки и просто болтали с папой. Мне в этот момент было так хорошо. Вскоре мои мучения закончатся, папа уже насобирал денег, и мне скоро установят протезы. Тогда я смогу быть полноценным человеком и вернусь в школу. Пускай первое время будет трудно, но ничего, я справлюсь, я сильная. Пройдет время, и папа будет мной гордиться…

Вечером, перед тем как уйти на дальнюю заимку, он поставил мольберт перед моей кроватью и расставил краски на столе.

– Мы с тобой договорились. Я вернусь через два дня, и ты подаришь мне свою картину, – сказал папа и улыбнулся.

– Да, договорились, сэр, – ответила я.