Дом у последнего фонаря

– Мм… наверное, – с сомнением протянула Лиза. – И еще там были записи от руки, все исчерканные, неразборчивые… Я бы и за год не расшифровала. Но вдруг мне попалось кое-что совершенно иное…

Она сняла куртку, в которую до сих пор зябко куталась, и осталась в футболке с короткими рукавами. Еле заметный светлый пушок на руках тут же встал дыбом от холода. Александра хотела попросить ее одеться – гости, непривычные к чердачным сквознякам, жестоко простужались в два счета. Но женщина онемела, увидев, что именно Лиза достает из внутреннего кармана куртки.

Рванув «молнию», та извлекла на свет свернутые трубочкой пергаментные листы, желтые от старости, пятнисто-бурые от щедро покрывавшей их субстанции, в которой Александра с содроганием заподозрила засохшую кровь.

Лиза, сурово сдвинув золотистые, едва видимые брови, развернула сверток и вытряхнула на стол с десяток измятых, иссиня-черных блестящих перьев.

– Что это? – спросила Александра, едва вновь обрела способность говорить.

– Я заметила, что из-под одной картонной папки торчит что-то странное. Сдвинула ее и нашла вот это, – хрипло сказала девушка. – И весь стол был в пятнах. Догадываетесь, в каких?

– Кажется, похоже на…

– Это кровь, – теперь Лиза говорила резко, заносчиво. Казалось, еще секунда – и она не выдержит, вспылит. – При чем тут «похоже» и «кажется»?! Это кровь. Там ее было полно. Кровь и вороньи перья.

– Господи помилуй… – пробормотала женщина. Она осторожно взяла пергаментные листы, осмотрела их и прикусила губу. – Вот они где!

Не осталось ни малейших сомнений: в руках у нее была отсутствовавшая, заключительная часть молитвенника. Александра наметанным взглядом опознала и шрифт, и манеру исполнения заставки с изображением Дорсетширского аббатства, и формат страниц.

«Вот она, заупокойная служба из свадебного молитвенника леди Джейн Грей!»

– Кое-кто будет очень рад, что вы это нашли, – сказала художница, разглаживая страницы, покрытые засохшими пятнами крови. – Кое-кто будет просто счастлив.

– А мне все равно, – огрызнулась девушка, продолжая демонстрировать переменчивость нрава. Несколько минут назад она казалась нежной, доверчивой и беспомощной, зато сейчас ее заносчивый тон не посрамил бы самого Лыгина. – Какое мне дело до чужого счастья, как вы думаете?! С папой что-то случилось. Это точно. Теперь я перестала сомневаться.

Опомнившись, Александра отложила в сторону страницы, вырезанные из молитвенника.

– Может быть, сообщить в полицию о его исчезновении? – предложила она. – Чем раньше начнут искать, тем лучше. И еще можно позвонить хотя бы по тем телефонам, которые нашлись в его мобильнике. Вы пробовали?

Лиза, опустив голову, перебирала вороньи перья, наблюдая за сине-стальными переливами, блуждающими по черному муару. Казалось, она не слушает, однако ответ Александра получила сразу.

– Не звонила и не буду.

– Но почему?!

– Лучше, если это сделаете вы.

Ошеломленная женщина молчала, а Лиза, не отрывая взгляда от перьев, продолжила:

– Я уже говорила, мне он не звонил ни разу в жизни. Маме тоже. Тем трем мужчинам, которые значатся в его записной книжке, – редко и давно.

А вот вам – только вчера. И вы разговаривали. Вы были ему ближе всех.

– Это ничего не значит! – возмутилась Александра. – Если уж я – самый близкий человек вашего отца, тогда у него вообще нет близких людей! Потому что для меня это сугубо деловое знакомство, которое поддерживают не ради удовольствия!

– Так вы не будете мне помогать? – ощетинилась девушка.

– Лиза, обратитесь в полицию. Если нужно будет, я вас поддержу. Но мы с вами ничего не сможем сделать сами. Вы же видите, – она указала на испачканные страницы, – это кровь, дело обстоит очень скверно.

– Это воронья кровь, – безмятежно ответила гостья, устремив на Александру взгляд своих удивительных, млечно-бирюзовых глаз. – Сама ворона валялась под столом. Я ее нашла, когда стала осматривать комнату внимательнее. Думала даже прихватить, но потом не стала пачкаться. Обычная дохлая птица. Перья торчком. Будто в когтях у кошки побывала.

– Не понимаю… – немеющими губами выговорила Александра. – Откуда она взялась?

– Я думаю, отец ее купил. Кто-нибудь для него поймал птицу, а он заплатил, – так же невозмутимо ответила девушка. – Он сам никогда их не приманивал, обычно привозил с Птичьего рынка или покупал у дворника. Тот уж знал, что ему требуется.

– Но зачем ему ворона?!

Лиза открыто улыбалась, наслаждаясь растерянностью хозяйки мастерской.

– Папа снова взялся за старое. Когда-то из-за таких вот дел мама его выгнала из дома.

– Пожалуйста, объясните, – взмолилась женщина. – Неужели вы хотите сказать, что ваш отец когда-то покупал и истязал животных?!

Едва она произнесла эти слова, перед ее внутренним взглядом возник изуродованный молитвенник. «Изрезанная книга, истерзанная птица. Одно равнозначно другому. Если он сделал одно, мог сделать и другое. Никогда в жизни не подам ему руки! Если… увижу его еще хотя бы раз…»