– Ты и вправду хочешь во всем разобраться, да?
– Не люблю недоработки.
– Прошло много времени. Большинство людей, которым был дорог этот ребенок, давно умерли.
– Дело в другом. Малыш исчез; это неправильно, родственники имеют право знать, что с ним случилось. Вот… – Она протянула Берти газетную статью. – Посмотри на его мать, на ее лицо. Она родила этого ребенка, дала ему имя, любила. Это ее сын, и остаток жизни она прожила без него, так и не узнав, что случилось, каким он вырос, был ли счастлив. Да она даже не знала, жив он или нет!
Мельком взглянув на газету, Берти ласково и немного растерянно посмотрел на Сэди.
– Сэди, детка…
– Это головоломка, – перебила она, понимая, что говорит слишком резко, но не в силах остановиться. – Ты же знаешь меня, я не успокоюсь, пока не решу. Как вынесли ребенка из полного людей дома? Чего-то я пока не вижу. Двери, окна, может, лестница, как в похищении маленького Линдберга?[15]
– Сэди, твой отпуск…
Эш неожиданно залаял, оба пса вскочили на ноги и бросились к каменной стене с той стороны, где сад граничил с улочкой. Сэди тоже услышала, как к коттеджу подъехал мопед. Раздался скрип и негромкий глухой звук: почтальон открыл почтовый ящик на входной двери, и стопка писем упала на коврик.
– Почта, – сказала Сэди.
– Я схожу.
Берти положил садовые ножницы и аккуратно вытер руки о фартук для работы в саду. Слегка нахмурившись, посмотрел на внучку, потом наклонил голову и скрылся в кухне.
Сэди подождала, пока дед не уйдет, и только потом перестала улыбаться. Лицо болело. Уклоняться от расспросов Берти с каждым разом было все труднее. Сэди ненавидела врать деду, ложь ставила их обоих в дурацкое положение, но не могла смириться с мыслью, что он узнает, как она напортачила на работе. Ее поступок, то, что она обратилась в прессу, – плохо, даже позорно. А что еще хуже, дед наверняка спросит, почему она это сделала, ведь это совсем не в ее характере. И тогда придется упомянуть о письме Шарлотты Сазерленд. Сэди не хотелось рассказывать об этом деду. Наверняка он будет слушать ее с добрым и сочувствующим выражением лица, и Сэди боялась, что не выдержит. Ей казалось, что если она заговорит об этом вслух, кошмар материализуется и она вернется в прошлое, вновь станет собой тогдашней: юной, перепуганной и беспомощной, скорчившейся в ожидании гигантской волны, которая вот-вот накроет ее с головой. Нет, она, Сэди, уже не та девочка. И никогда ею не будет.
Так почему она ведет себя как тогда? Сэди нахмурилась. Да-да, это именно то, что она сейчас делает. Позволила Дональду командовать, а сама изнывает от неопределенности, ждет, когда ее попросят вернуться к любимой работе. Работала как каторжная, только бы добиться цели. А сколько всего пришлось пережить, пока ее заметили? Так почему же сейчас она робеет, отсиживается у летнего спокойного моря, прячется за делом, по которому все следы остыли семьдесят лет назад?
Поддавшись порыву, Сэди вытащила из кармана мобильный телефон. Покрутила пару секунд в руках, затем, решительно вздохнув, направилась в самый дальний уголок сада. Залезла на каменную стену и тянулась изо всех сил в сторону от дома, пока на экране не возникла одна черточка, означающая, что связь появилась. Сэди набрала номер Дональда и стала ждать, бормоча вполголоса:
– Ну давай же, давай…
Вызов сразу попал в голосовую почту. Сэди выругалась, но вместо того, чтобы нажать кнопку «Отбой» и набрать номер еще раз, прослушала короткое сообщение Дональда и оставила свое. «Дональд, это Сэди. Хочу тебе сказать, что возвращаюсь в Лондон. Я со всем разобралась и готова приступить к работе через неделю, в понедельник. Было бы здорово встретиться заранее, пообщаться. Покажу тебе снимки из отпуска…» Шутка прозвучала довольно жалко, и Сэди торопливо продолжила: «В общем, сообщи, где и когда встретимся. На следующей неделе?» Сэди остановилась на последнем утверждении, прозвучавшем как вопрос, и закончила разговор.
Вот так. Все сделано. Теперь, когда Берти спросит о ее планах, услышит вразумительный ответ: после короткой и приятной поездки в Корнуолл она на следующей неделе едет в Лондон.
Сэди сунула телефон в карман и вернулась на свое место под деревом, ожидая, что наконец-то обретет душевное спокойствие. Как бы не так: мысли метались, наперебой подсказывая, что нужно было сделать иначе. Например, самой уточнить место и время и говорить мягче, примирительным тоном.
Вспомнилась угроза Дональда пойти прямиком к Эшфорду, если Сэди не выполнит его указания. Но Дональд – ее напарник и благоразумный человек. Наверняка он желал ей добра, когда заставил взять отпуск, и Сэди усвоила урок, она больше не будет связываться с журналистами. Дело Бейли закрыли, в газетах ничего о нем не пишут, так что от проступка Сэди никто не пострадал. (Если, конечно, не принимать во внимание Нэнси Бейли. Сэди вздрогнула, вспомнив выражение лица Нэнси, когда ей сказали, что расследование закончено. «Я думала, вы мне поверили, что моя девочка никогда бы так не поступила. Я думала, вы ее найдете».)