Дом у озера

– Нужно найти совсем плоский камешек, – сказал Энтони, шаря рукой на мелководье у берега речья. – Например, вот такой.

Он вытащил маленький овальный камешек, восхищенно покрутил между пальцами. Солнце высветило силуэт Энтони, когда он положил камешек в раскрытую ладошку Деборы.

Дебора удивленно уставилась на камень. Мягкие, как пух, волосы спадали на лицо, почти касаясь широко распахнутых голубых глаз. Она счастливо вздохнула и, довольная, топнула ножкой, не в силах сдержать радость. Вполне предсказуемо камешек выскользнул из Дебориной ручки и плюхнулся в воду.

Ротик девочки удивленно округлился. Быстро исследовав пустую ладошку, она негодующе показала пухленьким пальцем на то место, где исчез камень.

Энтони рассмеялся и взъерошил мягкие волосы дочери.

– Ничего страшного, малышка. Там еще много таких камушков.

Элеонор, которая сидела на поваленном стволе под ивой, улыбнулась. Здесь было все. День позднего лета, доносящийся издалека запах моря, люди, которых она любила больше всего на свете. В такие дни казалось, что солнце заколдовало все вокруг, зима никогда не наступит и происходящие в мире ужасы всего лишь плод ее воображения… Но стоило отвлечься от счастливых мгновений, как накатывала паника, внизу живота возникало грызущее чувство, и все потому, что каждый новый день пролетал быстрее предыдущего, и как бы Элеонор ни старалась остановить время, оно проскальзывало между пальцев как вода или как эти плоские речные камешки между пальчиков Деборы.

Наверное, она вздохнула или нахмурилась, а может, каким-то другим образом выдала свое смятение чувств, потому что Говард, который сидел рядом, слегка подтолкнул ее плечом и сказал:

– Это ненадолго. Оглянуться не успеешь, как он вернется.

– Говорят, к Рождеству.

– Видишь, меньше чем через четыре месяца.

– Всего лишь через три.

Он сжал ее руку, и Элеонор вдруг охватило дурное предчувствие. Она велела себе не глупить и сосредоточилась на стрекозе, зависшей над залитыми солнцем камышами. Стрекозы не воображают, что могут предвидеть будущее, просто летают себе, наслаждаясь солнечным теплом на крыльях.

– Что слышно от твоей Кэтрин? – весело спросила она.

– Только то, что она обручилась с каким-то рыжеволосым кузеном с севера.

– Не может быть!

– Я думал, что сумею впечатлить ее поступлением на военную службу, но увы…

– Тем хуже для нее. Она тебя не заслуживает.

– Да… только я надеялся, что я ее заслуживаю.

Говард говорил весело и легко, однако Элеонор знала, что за его шутливостью скрывается жгучая боль. Он любил Кэтрин и, по словам Энтони, уже собирался сделать ей предложение.

– Ну и ладно, в море еще полно рыбы, – заметила она и поморщилась: так легкомысленно это прозвучало.

– Да, только Кэтрин была прелестной рыбкой. Может, если я вернусь с войны с небольшим, но впечатляющим ранением…

– Например, хромоногим?

– Вообще-то я думал о повязке на глаз. Она бы придала мне некоего разбойничьего очарования.

– Для разбойника ты слишком милый.

– Я боялся, что ты так скажешь. Война ведь меня ожесточит, правда?

– Надеюсь, не сильно.

У ручья маленькая Дебора заливалась смехом от восторга: Энтони окунал ее пальчики на ногах в прохладную воду. Солнце слегка сместилось и теперь ярко освещало их двоих. Малышка смеялась так заразительно, что Элеонор и Говард улыбнулись друг другу.

– Энтони – счастливец, – необычно серьезным голосом произнес Говард. – Раньше я никогда ему не завидовал, хотя, видит бог, причин хватало. А сейчас завидую, что он стал отцом.

– Ты тоже скоро станешь.

– Думаешь?

– Уверена.

– Полагаю, ты права. Никто передо мной не устоит! – Говард выпятил грудь, потом нахмурился. – Конечно, кроме прекрасной Кэтрин.

Маленькая Дебора подковыляла к месту, где они сидели. Короткое, но довольно опасное путешествие, ведь она была совсем маленькой и еще нетвердо держалась на ножках. Малышка вытянула руку и торжественно, словно королевский дар, показала маленький камешек.

– Очень красивый, детка.

Элеонор взяла камешек, такой теплый и гладкий, погладила его большим пальцем.

– Па, – с важностью сказала Дебора. – Па-па.

Элеонор улыбнулась.

– Да, па-па.

– Иди-ка сюда, крошка Ди, – позвал Говард и посадил девочку себе на плечи. – Пойдем поглядим, что делают на озере те жадные утки.

Элеонор смотрела, как они удаляются, ее дочь весело визжит и смеется от удовольствия, а Говард бежит, виляя между деревьями.

Какой же Говард хороший и добрый, подумала Элеонор, но, сколько она его знает, он всегда выглядит глубоко одиноким. Кажется, даже его чувство юмора, его манера смешить окружающих отдаляют его от других людей. Однажды она сказала об этом Энтони, и он ответил: «Просто у него нет близких, кроме нас. Он всю жизнь одинок. Нет ни братьев, ни сестер, мать давно умерла, а отцу на него наплевать». Наверное, именно поэтому Элеонор сразу понравился Говард, они с ним очень похожи, только ей повезло встретить родственную душу на оживленной лондонской улице, а он еще ищет.

– Я сделаю из нее чемпионку по запуску «блинчиков», – заявил Энтони, подходя к жене.