Дом, у которого вынули душу

Чердак встретил ее сухим запахом пыли, старого картона, машинного масла и чего-то еще — непонятного, но очень знакомого. Здесь было прохладнее, чем внизу, поэтому Карина поежилась. Пробираясь между коробками на стук, она добралась до чердачного окна. Наполовину затянутое инеем, оно все же давало достаточно света, чтобы девочка могла увидеть справа от себя нагромождение каких-то коробок. Сложенные как попало, они образовали подобие крепости с небольшим лазом, из которого — вот чудо! — торчали тряпичные ноги Матрены.

— Ты хотел отдать мне куклу? — спросила девочка. В ответ раздался короткий одиночный стук. — А зачем ты меня сюда привел? — но Велька замолчал. Карина пожала плечами и наклонилась, чтобы подобрать игрушку, но та скользнула внутрь коробочной крепости, будто кто-то потянул ее к себе за веревочку.

— Эй, хватит! Не смешно! — воскликнула Карина и, встав на четвереньки, заползла в лаз. Кукла лежала совсем рядом, но едва девочка протянула к ней руку, она юркнула в темноту.

Карине ничего не оставалось делать, как снова ползти за ней, но кукла снова ушмыгнула. Так повторилось несколько раз. Наконец, девочке удалось схватить Матрену. Захваченная погоней, Карина не обращала внимания на то, что коридор, по которому она ползла, был слишком узок для того, чтобы развернуться. Она попыталась ползти назад, но задом уперлась в какой-то выступ, в панике лягнула ногой и сдвинула коробку с места. Крепость вышла из равновесия и сложилась внутрь себя. Последнее, что увидела Карина — лицо Матрены. После этого была оглушительная слепяще-белая боль, а за ней — темнота.

От громогласного грохота София подскочила в кровати. В первые мгновения она не могла понять, где находится. Какой-то частью сознания она еще пребывала в мире сна, но внутренний голос — настойчивый и почти панический, заставил ее встать с кровати и выйти в коридор. Первое, что бросилось в глаза, открытая дверь детской. Снизу послышался голос Игоря:

— Что случилось? Откуда грохот?

— Не знаю, — ответила женщина. — Я проверю Карину.

Она двинулась к комнате дочери и в дальнем конце коридора заметила опущенную чердачную лестницу.

— Карина, — позвала она, догадываясь, что дочери нет в комнате. — Карина?

Детская кровать пустовала. Одеяло было сброшено на пол. Тапочки стояли рядом, косолапо повернув носы друг к другу. София позвала дочь еще раз, но, не услышав ответа, решила проверить чердак. «Бог знает, что взбрело ей в голову, — думала она, поднимаясь по лестнице. — Надо повесить замок на люк». Забравшись наверх, София оглядела пыльное полупустое помещение. Она не могла выпрямиться во весь рост, поэтому стояла пригнувшись. Чердачное окно загораживали какие-то коробки, из-под которых раздавался еле различимый шорох. «Неужели крысы», — с отвращением подумала София. Вдруг на противоположной стене заметались огромные черные тени. Женщина вздрогнула от неожиданности, повернулась и увидела Игоря с фонариком в руке.

Его присутствие придало Софии уверенности, поэтому она схватила старую швабру и уверенным шагом направилась к окну — разогнать крысиную тусовку. Но, подойдя ближе, она поняла, что это не шорох, а хриплое сбивчивое дыхание. Холодный липкий ужас окатил ее.

— Карина! — выкрикнула она и кинулась к нагромождению коробок, из-под которых, она только сейчас заметила это, торчали босые пятки дочери.

По тону Софии Игорь понял, что случилось что-то ужасное. Согнувшись в три погибели, он приблизился к женщине и увидел, что девочку завалило коробками.

— София, не трогай ее! — закричал Игорь, но было поздно, — женщина потянула девочку за ноги.

Раздалось гулкое «Бумммм», которое стряхнуло пыль со стропил, в это же мгновение послышался хруст и чуть погодя — тонкий детский вскрик.

— Карина! Карина! — кричала София, пытаясь вытащить девочку из-под завала, но ту будто что-то держало.

— София! — пытался докричаться Игорь. — Не трогай, ты можешь сделать еще хуже!

Ему наконец-то удалось оттащить бившуюся в истерике женщину. Он встряхнул ее, приводя в чувство.

— Послушай меня! Стой здесь, я аккуратно сниму коробки и посмотрю, что произошло. Не нужно резких движений, мы можем сделать хуже. Поняла? Ты меня поняла?

Та уже пришла в себя и молча кивнула, хотя в глазах все еще плескалась истерика.

— Свети на меня, — Игорь отдал ей фонарик и двинулся к коробкам. Аккуратно снял одну, другую — некоторое были легкие, другие чуть тяжелее. Наконец он увидел темное пространство, в котором мелькнуло что-то белое. Следующая коробка оказалась тяжелее предыдущих. Игорь кое-как стащил ее вниз и заглянул в образовавшийся просвет. Там, на полу, в полуметре от него, виднелась голова Карины. Девочка, судя по всему, лежала на животе, повернув голову на бок. В неверном прыгающем свете он разглядел темную струйку, вытекающую из ее рта. Стараясь сохранить спокойствие в голосе, он произнес:

— Фонарик!