Дом у кладбища

– По тропе вдоль реки? – спросил Паддок.

– Вдоль реки? Да, сэр, по тропе вдоль реки. Я думал, вы остались наверху, – сказал Деврё, угрюмо отстраняясь.

– Но, Деврё, я не прочь пройтись с тобой, если не возражаешь, – прошепелявил Паддок.

– Возражаю, сэр, – внезапно пронзительно вскрикнул Деврё, поворачиваясь к своему коротенькому товарищу. – Что это вам вздумалось, сэр? Вы вообразили, что я собираюсь… утопиться, ха-ха-ха!.. Или чтό вам еще взбрело в голову? Я не сумасшедший, сэр, а вы не врач. Ступайте домой, сэр… или идите к… куда хотите, сэр; только идите своей дорогой, а меня оставьте.

– Ах, Деврё, очень уж ты скор, – сказал Паддок, кладя свою пухлую маленькую ладонь на руку Деврё и устремляя на него добрый и серьезный взгляд.

С раздраженной гримасой Деврё взялся за воротник Паддока. Но тут же одумался, лицо его постепенно прояснилось, он сделался похож на себя прежнего и молча вложил свои холодные пальцы в ладонь маленького Паддока. Так они некоторое время простояли у крыльца, к радости миссис Айронз, которая подошла к окну, когда услышала громкий голос капитана.

– Паддок, я, кажется, не совсем здоров и не понимал, что говорю. Прости меня. Ты всегда был добр ко мне, Паддок. Я думаю… думаю, ты мой единственный друг и… Паддок, ты меня не оставишь.

Они вместе поднялись наверх, и миссис Айронз из подслушанного заключила с уверенностью, что «капитан Деврё задумал утопиться в Лиффи и не сделал этого только из-за лейтенанта Паддока». И эти ее слова стали повторять все болтливые языки Чейплизода.

Когда мистер Дейнджерфилд стремительно скользил по тихой дороге к Медному Замку и ему уже видна была калитка, которая вела в скинувший на зиму листву садик, он заметил под кустами у калитки темную фигуру. Это был Айронз; он молча – почтительно, даже униженно – поднял шляпу и ждал, пока Дейнджерфилд его узнает.

– Эй! Айронз? – спросил мистер Дейнджерфилд.

– К вашим услугам, сэр.

– Ну и что же ваша милость желает сказать? – игриво осведомился джентльмен.

– Я хотел сказать вашей чести, что ладно, разницы никакой – я это сделаю.

– Конечно. Вы правы. Разницы никакой. Как бы вы ни поступили, его все равно повесят, и, скажу я вам, за дело, и будет только правильно, если вы к тому же скажете правду… тем больше будет уверенности.

– Утром в восемь, сэр, я буду у вас, – сказал Айронз, вздрагивая.

– Хорошо! Я запишу ваши показания, мы поедем в Лукан к мистеру Лоу, и вы принесете присягу. И, вы знаете… я не бросаю слов на ветер… Жизнь ваша во всех отношениях станет лучше, если вы исполните свой долг; вот вам полкроны – посидеть в «Доме Лосося».

Айронз только застонал, а потом произнес:

– Это все, сэр. Снял тяжесть с души, а то мне было не по себе.

– В восемь я вас жду. Спокойной ночи, Айронз.

Засунув руки в карманы, мистер Дейнджерфилд проводил глазами Айронза. Потом он перевел взгляд в сторону Дублина и тут же помрачнел. Он чувствовал себя все же не совсем в своей тарелке.

Тем временем Черный Диллон по приглашению миссис Стерк прошествовал наверх, к постели пациента.

– Не послать ли сразу же за мистером Дейнджерфилдом? – спросила она.

– Пока что ни к чему, мэм, – ответствовал ей прославленный, но слегка пьяный «косторуб», сплевывая себе под ноги, на пол, – я еще не знаю, стану ли сегодня оперировать. Что в этом кувшине, мэм? Куриный бульон? Годится. Дайте ему ложку бульона. Глядите-ка, глотает довольно свободно. – И Черный Диллон, к ужасу почтительной и любящей миссис Стерк, грубо вздернул веки больного и осмотрел его зрачки. – Видите, мэм, этот глаз слегка косит, значит, мозг сдавлен.

По ходу осмотра Диллон по привычке читал миссис Стерк лекцию, как студентам в больнице.

– Судорог не бывает, мэм?

– Нет, сэр, слава богу; ничего подобного… только спокойный сон, сэр, в точности как сейчас.

– Тоже мне сон… это не сон, мэм. Бу-бу-у-у! От такого крика, прямо в лицо, мэм, он бы зашевелился. А теперь приподнимем его чуточку… вот так, хорошо… спокойно. Как я понял, мэм, когда его нашли в парке, он лежал на спине… так говорил мистер Дейнджерфилд. Хорошо, сдвиньте повязку… назад… назад, глупая; так, годится. Кто накладывал пластырь?

– Доктор Тул, сэр.

– Тул… Тул… хм… ясно… эге… эге… Ах ты! Две дьявольские трещины, мэм! Смотрите… ближе… видите две сходящиеся линии… видите, мэм? – И он указал их направление серебряной ручкой какого-то медицинского инструмента. – И с зазубринами по краям, это уж точно.

И он быстрым резким движением сорвал две или три полоски пластыря, отчего бедная маленькая миссис Стерк вздрогнула и вскрикнула:

– О боже, сэр!

– Трепанация, да уж! – пробормотал Черный Диллон с бесцеремонной усмешкой. – К его затылку хоть раз прикасались скальпелем, мэм?

– Я… я… право, сэр… я не уверена, – отвечала миссис Стерк, которая не вполне поняла, что он сказал.