Дом Цепей (ЛП)

После десятка попыток ему удалось расширить дыру, в которой сидел стержень, на три пальца. Концы железяки погнулись; штаны Карсы были порваны, из-под кандалов сочилась кровь.

Он опустил голову на сырую глиняную стенку. Ноги его дрожали.

Сверху забухало несколько ног, дверца открылась. Свет от фонаря проник в траншею. Карса увидел на ступенях безымянного стражника.

— Урид, — позвал тот. — Ты еще дышишь?

— Подойди ближе, — тихо сказал Карса, — и я покажу, как хорошо оправился.

Низменник засмеялся: — Похоже, Мастер Силгар видит истину. Думаю, потребуется время, чтобы сломить твою волю. — Стражник остался на середине лестницы. — Твои сюнидские родичи вернутся через день или два.

— У меня нет родичей, приемлющих понятие о рабстве.

— Как странно. Ты сам приемлешь это понятие, раз еще не убил себя.

— Думаешь, я раб, потому что сижу в цепях? Давай, дитя, подойди поближе.

— Дитя, да. Ты упорствуешь, хотя мы, «дети», держим тебя в руках. Ну да ладно. Цепи — только начало, Карса Орлонг. Нужно сломить твою волю. Если бы тебя поймали охотники за головами в горах Ледерона, к моменту доставки в город в тебе ничего не осталось бы от теблорской гордости, тем более от дерзости. Сюниды будут поклоняться тебе, Карса Орлонг, потому что ты вырезал целый лагерь охотников.

— Как твое имя?

— Зачем тебе?

Урид усмехнулся в сумраке: — При всех смелых словах ты меня боишься.

— Вряд ли.

Но Карса различил напряжение в голосе стражника, и его улыбка стала шире: — Тогда назови имя.

— Дамиск. Мое имя Дамиск. Когда-то я был следопытом в армии Серого Пса, во время малазанского завоевания.

— Завоевания. Значит, вы проиграли. Что сломалось в твоем духе, Дамиск Серый Пес? Когда я напал на ваш отряд у гребня, ты сбежал. Бросил на произвол судеб тех, кто нанял тебя. Ты сбежал, как делает человек сломанный, как делает трус. Вот почему ты здесь, сейчас. Ибо я скован и не дотянусь до тебя. Ты пришел не что бы что-то узнать, но потому, что не можешь иначе. Ты находишь удовольствие в глумлении, но ты сожран изнутри и ничего не доставит тебе истинного удовольствия. Мы оба знаем: ты придешь еще. Снова и снова…

— Я посоветую, — проскрежетал Дамиск, — хозяину отдать тебя выжившим охотникам за головами. И буду смотреть, что…

— Конечно будешь, Дамиск Серый Пес.

Человек взлетел по ступеням; фонарь дико болтался в руке.

Карса хохотал.

Едва закрылся люк, он снова поставил ноги на бревно.

Слабый голос от другого конца остановил его. — Гигант…

Язык был сюнидский, голос — детский. — У меня нет слов для тебя, низменник, — пробурчал Карса.

— Я не прошу слов. Я чувствую, как ты трудишься над Худом клятым бревном. Тебе удается?

— Я ничего не делаю.

— Хорошо, хорошо. Всё мое воображение. Мы тут умираем. Самым ужасным и неблагородным образом.

— Вы должны были совершить немало злодеяний…

Ответный смех скорее походил на хриплый кашель. — О да, гигант. Разумеется. Мы те, что не приняли власти малазан, мы не бросили оружия, мы скрылись в лесах и холмах. Устраивали засады, набеги, досаждали как могли. Это было весело. Пока ублюдки не схватили нас.

— Безответственно.

— Трое с горсткой собак, напавшие на целый город? Ты нас назвал безответственными? Ну, похоже, мы оба такие, раз оба здесь.

Карса поморщился, признавая правду. — Так чего тебе, низменник?

— Мне нужна твоя сила, гигант. Нас четверо осталось в живых, хотя я один в сознании и умом не тронулся. Настолько здоров, чтобы понимать весь ужас своей участи…

— Слишком много болтаешь.

— Уже заканчиваю, поверь. Сможешь поднять бревно, гигант? Или провернуть пару раз?

Карса замолчал. — И что это изменит?

— Укоротит цепи.

— Я не хочу их укорачивать.

— Временно.

— Зачем?

— Крути треклятое бревно, гигант. Намотай на него наши цепи. Довольно скоро ты затянешь нас, жалких дураков, в грязь. Мы утонем.

— Ты просишь убить тебя?

— Рукоплещу живости твоего ума, гигант. Больше душ в твоей тени. Не так ли вы, Теблоры, видите мир? Убей меня, и я с честью пойду в твоей тени.

— Мне не свойственна жалость.

— Как насчет трофеев?

— Я не дотянусь до вас.

— Как ты видишь в такой темноте? Я слышал, что Теблоры…

— Я могу видеть. Достаточно хорошо, чтобы разглядеть твою правую руку. Она сжата в кулак. Зачем?

— Зуб. Только что выпал. Третий за время сидения на цепи.

— Кинь мне.

— Попробую. Боюсь, что… я ослаб. Ты готов?

— Кидай.

Человек слабо взмахнул рукой. Зуб полетел слишком высоко, в сторону, однако Карса выбросил руку — лязгнула цепь — и поймал зуб в воздухе. Поднес к глазам. Хмыкнул: — Он сгнил.

— Наверно, поэтому и выпал. Ну? Подумай хорошенько. Ты погрузишь бревно в воду, отчего оно станет еще мягче. А нас ты знать не знаешь.

Карса медленно кивнул. — Низменник, ты мне нравишься.

— Чудесно. Давай топи меня.

— И утоплю.

Карса встал на середине траншеи, погрузившись в вонючую жижу по колено; свежие ссадины на лодыжках ожгло болью.

— Я видел, как тебя спускали, гигант, — сказал человек. — Ты больше любого сюнида.

— Сюниды — самые мелкие среди Теблоров.

— Похоже, они приняли кровь низменников.

— Да, они поистине низко пали. — Карса опустил руки, натягивая цепь, пока не ухватился пальцами снизу бревна.