Дом Цепей

Воитель сделал еще несколько шагов. На земле лежала тяжеленная каменная плита. Она была совсем плоской и с трех сторон почти упиралась в окрестные скалы. Над ее поверхностью, лишенной каких-либо узоров и надписей, разливалось слабое сероватое свечение. Карса подошел ближе, потом опустился на корточки рядом с неподвижной рукой, торчащей из-под плиты. Рука была высохшей, жилистой, но не изувеченной. Юношу поразил необычный серовато-голубой цвет кожи. Ногти на всех пальцах были изломаны, а сами пальцы покрывала белая пыль.

Все пространство в пределах досягаемости этой руки было испещрено глубокими пересекающимися бороздами.

«Это какой же силой надо обладать, чтобы пальцами процарапать камень!» — подумал Карса.

Рука была гораздо крупнее, чем у низинников, но меньше, чем у теблоров. Довольно странная, с непривычно длинными пальцами и лишними суставами.

Узник каменной глыбы почуял Карсу. Возможно, услышал его дыхание. Рука вздрогнула и неистово заскребла по камню. Потом она снова замерла: на растопыренных пальцах виднелись следы нападения диких зверей. Наверное, горные волки или медведи. Удивительно, как эти изодранные когтями, изгрызенные клыками пальцы еще не сломались.

Услышав за спиной шаги, Карса поспешно вскочил на ноги. К нему шли Делюм и Байрот, оба с мечами наготове.

— Что привело вас сюда? — изумленно спросил он у соратников.

— Твои собаки вернулись и так скулили, что мы сразу почуяли неладное, — ответил Байрот.

— Кто там, воитель? — шепотом спросил Делюм.

— Демон. Его обрекли на вечное заточение. Но он жив.

— Неужели… форкассал? — все так же тихо, словно боясь повысить голос, предположил Делюм.

— Скорее всего, он и есть. Выходит, наши древние сказания правдивы.

Байрот молча подошел поближе. Как и Карса, он присел на корточки и долго разглядывал торчащую из-под плиты руку, окруженную призрачным сиянием.

— Да, это форкассал, — подтвердил Байрот, вернувшись к товарищам. — Горный демон. Их породу еще называли «миротворцами».

— Форкассалы появились, когда наши боги были совсем молодыми, а духи постоянно воевали между собой, — пояснил Делюм. — Карса Орлонг, припоминаешь сказание о них? Оно совсем короткое. Мальчишкой я докучал старейшинам, спрашивая, есть ли продолжение. Они отвечали, что остальные части давно утрачены, причем случилось это еще до пробуждения Семерых богов.

— Да, мы знаем лишь обрывки, — согласился Карса. — Во время войн духов было два или три нашествия, но они почти не затронули теблоров. Чужие боги и демоны затеяли тогда чудовищные битвы. Горы содрогались от их сражений. А потом остался кто-то один, и…

— Вспомнил! — перебил его Делюм. — Там же упоминается Икарий! Может, т’лан имассы, о которых было написано на стене пещеры, тоже участвовали в тех войнах, одержали победу и навсегда исчезли? Может, как раз войны с духами и ослабили наш народ?

— Мы должны освободить этого демона, — вдруг сказал Байрот, не сводивший глаз с плиты.

Карса и Делюм ошеломленно уставились на соратника.

— Да ты в своем уме?

— Выслушайте меня, — потребовал Байрот. — Сказание повествует, что форкассалы явились положить конец войнам между духами. Об этом говорится в первом отрывке. Во втором и впрямь фигурирует Икарий. Он тоже стремился помирить враждующих, но прибыл слишком поздно. А победители знали, что им не справиться с Икарием, поэтому даже и пытаться не стали. И наконец, сегодня мы столкнулись еще с одним фрагментом: я имею в виду загадочные письмена на стене. Там ведь тоже упоминается имя Икария.

— Похоже, теблоры обязаны ему жизнью, — подхватил Делюм. — Он дал нам законы, без которых мы бы давно исчезли с лица земли.

— Наверное, если бы т’лан имассы смогли, они бы таким же образом пленили и самого Икария, — заключил Байрот и умолк.

Карса вернулся к плите. Он заметил, что серое свечение было неравномерным. Кое-где оно почти сходило на нет. Несомненно, демона держала взаперти не только тяжесть каменной плиты, но и древняя магия. Какой же силы она была, если сохранилась до сих пор? Старейшины теблоров владели чародейством, однако пользовались им редко. С пробуждением Ликов-на-Скале колдовство в основном появлялось лишь во сне. Наяву шаманы все реже впадали в магическое беспамятство. Древние сказания повествовали об удивительной силе оружия, закаленного магическим проклятием. Однако Карса не слишком доверял подобным легендам: чего не выдумаешь, чтобы заинтересовать слушателей.

— Я ничего не понимаю в этой магии, — нахмурившись, признался он соратникам.

Некоторое время все трое молча глядели на диковинную руку.

— Как вы думаете, демон нас слышит? — спросил Делюм.

— Может, и слышит, но вряд ли понимает, — усмехнулся Байрот. — У каждого народа свой язык. Наверное, и у демонов тоже.

— Но ведь он явился мирить враждующих, — упорствовал Делюм.

— Демон нас не слышит, — убежденно сказал Карса. — Самое большее, он ощущает чье-то присутствие.

Байрот опять присел на корточки и осторожно, с опаской опустил ладонь на плиту.

— Камень ни горячий, ни холодный. Его магия на нас не действует.